Последняя Арена 3

Внимание! При взаимодействии с представителями чужого мира вам запрещено упоминать про участие на Арене. Наказание — мгновенное обнуление.

Внимание! Цены на те или иные товары в разных мирах могут отличаться. В случае злонамеренной спекуляции (прямой или косвенной) без ветки торговца вы будете наказаны игрой.

Получена пассивная способность: видение межмировых пробоев.

Получен навык: межмировой телепорт. Цена за активацию — от 1 500 000 опыта.

В зависимости от места прибытия в цену могут входить очки характеристик, знаки силы, жизни, уровни.

В зависимости от места прибытия требуется выполнение условий: достижение определенного уровня, наличие подходящих умений, наличие нужных артефактов, наличие положительной или отрицательной репутации.

Я не успел дочитать полностью это сообщение, как ощутил, что меня вышвыривает из артефакториума в знакомую комнату. Быстро оценил обстановку — тут хоть и было множество бойцов, но никакой опасности не наблюдалось, а для меня оставили небольшую площадку (медсестра успела предупредить, что я скоро вернусь). На грани слышимости уловил слова донельзя довольного Столыпина:

— …И отдельное жилье для тебя и твоей семьи. Можешь переезжать на основную территорию Авалона. Знаешь, где всё находится? — он мельком глянул на меня.

— Так точно, товарищ командарм! — вытянулся в струнку армеец, с которым пять минут назад разговаривал Альтаир.

— Хорошо! Мой приказ: получить необходимые вещи, заселиться на новое место, сопроводить Фрола, — Столыпин махнул рукой в мою сторону, — по нужным местам. Прапорщики уже оповещены. После этого сутки на отдых. Фрол, твоя услуга больше не требуется. Альтаир, останься пока на месте регистратора. Скоро пришлют замену. От тебя нужен план.

Командарм величественно зашагал к выходу. Остальные армейцы потянулись за ним.

— Привет. Я Пушкин, — одухотворенный чернявый боец, протянул мне руку. — Только давай без шуток по поводу моего нового имени.

— Андрей, — автоматически представился я.

Сконцентрировался на новом умении, которое ищет мобов с трофеями. Ближайший находился в семидесяти километрах. Не самое близкое расстояние, но и ничего критичного. Нужно только раздобыть нормальный транспорт. Снегоход, насколько я понимаю, теперь бесполезен — почти всё растаяло. Легковая машина утонет в хляби. БТР? В принципе, неплохая идея. Хотя, о чем это я? Через час система перезагрузится, появятся как новые монстры, так и данжи. Подождём.

— Номер? — спросил Альтаир.

Пушкин скороговоркой назвал свой идентификатор. Профессиональный геймер забегал пальцами по клавиатуре, и почти сразу же раздался звук принтера.

— У нас тут нововведение, — Альтаир протянул бойцу артефактную карточку. — Теперь такие пропуска будут. Подделать невозможно. Скрыть данные невозможно. Всегда сохраняются в инвентаре.

— Удобно, — оценил боец. — После смерти не надо будет каждый раз печатать новый. А то теряем иногда по два часа.

— Фрол, тебе выдать или нет? Скоро эти удостоверения, — Альтаир достал лист из ламинатора, — полностью устареют.

— Откажусь.

— Да что же ты такой недоверчивый?! — парень недовольно дернулся, будто его ударило током. Он с прищуром посмотрел на меня, а затем материализовал прибор, напоминающий окуляр, и приставил его к глазу. Его отсутствующие брови взлетели вверх. Взгляд расфокусировался. — Ага. Мою рекомендацию ты выполнил. Хорошо. Так, Фрол, сейчас идешь с Пушкиным и получаешь вещи. Да-да, сперва получаешь. Всё получаешь. Всё что нужно. Вообще всё. И чтобы потом не было никаких претензий! Услышал меня?

— Ну?

— Гну. Потом связываешься со мной… А, тьфу, у тебя почта заблокирована. Пушкин, сопровождаешь его всё время. Потом передашь из рук в руки.

— Разрешите выполнять?

— Да.

Я проследовал за бойцом и вскоре оказался на улице.

— Че он нервный такой? — спросил Пушкин, указывая на вход, на которым красовался флаг с красным крестом и надписью «портальный сектор».

— Не знаю, — я пожал плечами и выдвинулся вдоль многочисленных пластиковых строений.

Отступление

Столыпин покинул лекарский квартал на машине. Как только оказался за пределами этой защищенной территории, он активировал перенос и очутился в своём доме, который по совместительству выполнял функцию личного кабинета. В его инвентаре находился нужный предмет, принесенный Пушкиным из портала.