Мне предоставили артефакты, блокирующие чужие защитные способности. Обеспечили неплохим запасом зелий: обезболивающих и регенерации. Дали пару интересных вещичек, покрывающих пятиметровое пространство черным туманом — пригодится, чтобы отвлечь противника, а в крайнем случае — сбежать. Лика, потерявшая память, во все глаза смотрела на изделия местных крафтеров.
Я поинтересовался, нет ли у их поселения предметов, которые понижают чужую агрессию или вызывают доверие, но Марфа ответила, что и не слышала про такие. В этот момент я понял, какая пропасть лежит между Авалоном и Содружеством. Альтаир показывал такие артефакты, когда я вернулся из элементального раскола. А это было ещё до попадания в аномалию. Мне даже страшно представить, до какого уровня выросла вотчина Столыпина... То, что они меня не убили, не иначе как чудом нельзя назвать.
В конце мне предоставили лист на подпись, а я передал скрижаль. Здорово! И ведь всё вышло без споров, без откладывания на потом, без двусмысленных обещаний. Администрация тульского поселения сделала всё здесь и сейчас. При этом меня заверили, что я могу обратиться к ним с любой просьбой. И я поверил.
К половине девятого вечера я отправился в зазеркалье. Лика хотела увязаться за мной. Пришлось отводить её в сторону и объяснять, что в данжах она могла дойти до тех этажей, на которых уже не справляется с монстрами. К тому же у неё был обнулен бар маны, во всех своих способностях она так и не разобралась, а инвентарь зиял пустотой.
— Ну смотри: я к тебе привязалась, старичок! — сказала напоследок девушка и уехала с франтом к обжитым территориям.
Аномалия встретила меня таинственной тишиной и разграбленными магазинами. Последняя фура уже полчаса как отправилась по нужному маршруту. В километре я почувствовал человека. Подумал, что у меня ещё есть время, и под арканумом направился к нему.
Выглянув из-за угла здания, увидел тройку бойцов с нашивками Содружества. Они проводили ритуал сожжения. Зрелище по меньшей мере было нелицеприятным. Но необходимым. Чудовища хаоса и порядка должны получить эманации боли, чтобы завтра пространство перезагрузилось и принесло жителям Тулы новые товары.
Пламя окутало трясущегося паренька, закованного в цепи. Раздался мучительный крик. Когда тело перестало дергаться и исчезло, до меня донёсся запах паленой плоти. И ведь начинаю привыкать.
Я направился к ближайшему данжу. Рывок перехода — я оказываюсь на склоне холма. Сразу же активировал стихийную свободу и завис в воздухе. Плавно приземлился. Воплотил морозную сферу и принялся выкашивать мобов. В прошлое посещение этажа я поднимал характеристику хаотического гриндера, так что умудрился получить несколько эссенций душ и около десяти склянок с зельями. Ничего необычного, на что стоило бы обратить внимание, на этот раз так и не выпало.
Я поднялся наверх, где находилась ровная площадка и сундук. Развернул интерфейс и достал гримуар. Книга, после подтверждения изучения, моментально испарилась, а я стал обладателем способности взлома. Маны не хватало, чтобы здесь и сейчас применить новообретенное умение. Пришлось ждать.
Воплотил Пушистую хрень. Так и не разобрался, что делать с этим жезлом. Несколько раз попытался активировать дистанционное оружие ближнего боя, но всё было тщетно.
Из-за смерти у меня снялся ограничитель, так что снова вложил в него опыт. Этим ресурсом я теперь был богат. И уже совсем скоро смогу достигнуть тридцать второго уровеня.
Очко характеристик, которое я получил за выполнение непонятного задания, я вложил в арканум, доведя параметр до двадцати единиц.
В момент, когда я шерстил аукцион на предмет чего-нибудь полезного, передо мной развернулось сообщение. Сперва одно. Затем десять. Потом сто. А после, если я всё правильно понял, лог перевалил за тысячи:
Строчки сменяли друг друга. Опыт рос, принося мне ежесекундно миллионы единиц. Ранее положительная репутация стремительно обрушивалась, доходя до глубоко отрицательных значений. Мелькнуло несколько уведомлений о попадании в топы. В интерфейсе возникли новые способности. Появились распределяемые очки характеристик. Нарисовалось два знака силы.
И что это было?
Отступление
Промороженная земля, заледеневшие кусты, заснеженные деревья... Столыпин замер, смотря на развернувшуюся перед ним картину холодной зимы. Зимы, которая закончилась пару месяцев назад.