Последняя аристократка

- Можно, - смеясь, разрешила Наташа.

- Тебе надо было бы иметь много детей, - с улыбкой сказал Петр.

- Бодливой корове бог рог не дает, - шутливо вздохнула она, а про себя подивилась, насколько совпали их мысли.

Когда все насытились - а мальчишки убежали в соседнее купе ещё раньше, Наташа прикрыла одеялом засыпающую Аню - все-таки девочка ещё не пришла в норму - и погладила по голове безмолвную Варю:

- Все образуется, маленькая, вот увидишь.

Хотя что могло бы образоваться, если мать девочки уже не вернешь? Зато сегодня она встретится с отцом и вместе они смогут поплакать, чтобы вот так не затвердевать в своем горе. Да и Ян как опытный психиатр сможет вывести девочку из этого мира глухоты и немоты...

- Что опять случилось? - спросил её Петр, когда они вышли в коридор.

- Почему ты решил, что непременно случилось? - ответила она вопросом на вопрос.

- Здесь особой наблюдательности и не нужно. Ты пришла возбужденная, тебе прямо не терпелось мне что-то рассказать. На перрон выйти не позволила... Говори, в чем дело?

- В первом купе едет Ян.

- Какой Ян?

- Конечно же, Поплавский.

- Ты говорила, что его арестовали.

- Говорила. Он и вправду был в лагере...

- Неужели бежал? - глаза Петра загорелись, и он схватил Наташу за руку, от волнения не замечая, что стискивает её и причиняет боль.

- Янек здесь? Я пойду к нему!

- Погоди, его купе рядом с купе проводника. Тот может услышать.

- Он знает, что с нами Варя?

- Он ничего не знает: ни про Варю, ни про тебя, ни про Таню...

- Понятно, - Петр задумался. - Ты не знаешь, как ему об этом сказать?

- Вот именно!

- Может, прежде мне с ним поговорить?

- Вряд ли у них одно купе - там же всего два спальных места. Вот в соседнем вы и поговорите, а я пока отвлеку проводника.

- Мы что, всю дорогу так и будем прятаться? От людей таиться?

Она посмотрела на него с насмешливым удивлением.

- И кто это говорит? Человек, поставивший себя вне закона. Может, напомнить тебе события, которые произошли совсем недавно в неком селе?

- Не надо, - вздохнул Петр, и в его вздохе она услышала сожаление по прежнему времени, когда он был такой же законопослушный, как все...

А Наташа, после того как, по собственному выражению, очнулась от многолетней спячки, опять вылезла из "кокона" кем-то другим. Такой вот феномен природы: из определенной гусеницы обычно рождается вполне конкретная бабочка. Здесь же, всякий раз - разная.

Сейчас она чувствовала себя человеком, ответственным за своих окружающих, родных и близких. Нет, не за весь мир, и не за далекую Африку, как учили в комсомоле её дочь, а за тех, что жили рядом с нею.

Они, эти близкие, в большинстве своем вели себя как слепые кутята, совершенно не чувствовали опасности, проявляли поразительное легкомыслие и зачастую попадали в такие простенькие жизненные ловушки, которые мог не заметить только слепой.

Или это у неё открылось какое-то особое зрение? Дядя Николя давно, ещё в юности, рассказывал ей, что встречал где-то в Сибири крестьянку, которая видела кончиками пальцев. То есть ей завязывали глаза, а она водила пальцами по совершенно плоскому рисунку и рассказывала, что на нем изображено...

Нет, кончиками пальцев Наташа пока не видела, но теперь все её существо было настроено на ощущение опасности, и если бы окружающие её мужчины не были так самонадеяны, они бы почаще прислушивались к её словам...

Проводник оказался до безобразия словоохотливым. Он обрадовался её интересу - вполне невинному, когда будет очередная большая станция, где она могла бы купить своим девочкам топленого молока.

Он стал рассказывать ей, что коровы сейчас мало у кого остались, но в глухих селах их кое-кто держит, надо же на что-то жить. И выносят молоко к поезду. Через два часа будет такая станция, а он знает женщину, у которой молоко лучше, чем у других, и она всегда такая чистенькая, так что неопасно покупать у неё ...

- Вы один в этом вагоне? - на свою беду поинтересовалась Наташа.

Проводник разразился многословной речью о том, что их вообще-то двое, но его напарница сейчас отдыхает, потому что она дежурила ночью, а теперь они поменяются, и ночью будет он.

Поняв, что мужчину не переслушаешь, Наташа по привычке ушла в свои мысли и как бы выключила слух. То есть в нужных местах она сочувственно кивала, поддакивала, а сама думала о том, как переживет Ян такое потрясение, как смерть любимой жены. И как ему достать надежные документы, ведь Алька что-то говорил о том, что таких у него нет. Странно, что энкавэдэшник не мог об этом позаботиться.

А ещё она надеялась, что Варя, увидев отца, хоть немного придет в себя и начнет разговаривать, а то такое впечатление, что девочка - просто ожившая кукла...

Теперь и девочек она воспринимала, как своих родных. Если подумать, то она дала им второе рождение, а теперь у обеих нет матерей...

"Но, но, увлеклась! - ехидно сказал внутренний голос. - Может, тебе и погибших жен заменить? Теперь у них будут, скорей всего, другие матери..."

От этих мыслей ей стало невыносимо грустно. Вправду, увлеклась.

Глава двадцать седьмая

Против опасения, доехали они без особых приключений.