Последняя башня

Миккель видел его тайные надежды, но не знал, стоит ли заговаривать на эту тему. Не хотелось разочаровывать. Похоже, Ши-Вэй не очень разбирался в том, как работают все социальные программы «Фау». «Мы – утиль. Нас некуда девать, нас нужно кормить, нам дают псевдоработу. Когда мы ломаемся, нас никто не чинит. Нас усыпляют. И так будет со всеми. В этом смысл винтиков и шурупов. Не мы строили этот механизм. Не нам пожинать его пользу». Порой он радовался, что эти мысли не срываются с губ с пророческим апломбом. Это просто размышления. Кружение смыслов внутри каждого человека.

Миккель много понимал, но пока еще никогда не возражал. Покуда он служил чему-то.

– Эй, солдат, что нос повесил? – раздался рядом хрипловатый голос.

Рика. Он и не заметил, как она подсела.

– Пытаюсь понять, из чего делали это пюре.

– Сбыт блевотины, – вклинился с глубокомысленным выводом Пакито.

– Блевотина – это ресурс, – кивнул с ухмылкой Карим.

– Все ресурс. И сопли в носу.

– Почему вы такие мерзкие? – скривилась Верука. – Мы же едим.

У нее в отличие от всех был домашний ланч-бокс, где дымилось что-то пряное в пучках свежей зелени.

Миккель в очередной раз поймал себя на мысли, что стоило одному из их горе-группы заговорить, как тут же подхватывали и другие. Но если они замолкали, то все вместе. Неплохой признак слаженной команды, несмотря на то что они друг друга едва переваривают.

– Дай попробовать из твоей тарелки, девочка, – начал Пакито докапываться до Веруки, и они затеяли очередную перепалку.

– Как тебе работается? – поинтересовался Миккель у Рики.

– Как и должно. Если не страдаешь, это не считается.

– Отличное мерило собственной пользы.

– Скорее пользы такого труда.

Она отставила свой термос и рассеянно обвела глазами публику вокруг. Миккель не намеревался ввязываться в беседу, но Рику хотелось спросить о большем. Странное влечение на стыке незаданных вопросов.

– Собираешься оставаться при Центре, пока не предложат работу? Или попытаешься получить трудовую визу на верхние уровни?

– Да мне и внизу хорошо, – отстраненно пробормотала она.

– В своем ли ты уме? – шутливо вопросил он.

– О да, – с необычной серьезностью отреагировала Рика.

– Что за неприязнь к верхним? – заметил Миккель.

Ее взгляд на секунду загорелся, точно кто-то поднес спичку к ее тайне.

– Кто их здесь любит?

Вопрос был в точку. Не только их группа. Миккель смотрел на другие команды и понимал, что это за контингент. Бездомные, должники, сироты на государственном попечении, инвалиды. Они тот же мусор, только их нельзя просто так утилизовать, как большую свалку. Невольно он покосился на Веруку – единственную, кто был с верхних среди всех работников. Она что-то с жаром объясняла Ши-Вэю, но за день ее взор подернулся скулящим отчаянием, словно не это она ожидала увидеть.

– Нравится изучать людей? – вкрадчиво спросила Рика, подмечая все его взгляды.

– Хобби у меня такое. Изучать что бы то ни было, – ровно ответил он.

– Держу пари, Верука отработает свое наказание и больше носа ниже дома не сунет, – откровенно заявила странноватая собеседница. – Ее сломает чужое несчастье, которого вокруг слишком много. На горе смотреть невозможно. Если пытаться сопереживать всему, лопнет сердце. Если игнорировать – перестаешь чувствовать все остальное тоже.

– Хороший вывод.

Миккель по привычке вглядывался и в ее лицо. Черты постоянно менялись и ускользали. Можно ли назвать Рику приятной? И да, и нет. В какой-то момент ее облик вдруг неуловимо перетекал во что-то другое. Только взгляд оставался по-прежнему настороженным, и в его глубине горело темное пламя. Оно жалило.

– Что ты там видел за пределами башни, а, солдат? – спросила Рика.

С отзвуком ее слов вспомнился расходящийся над головой небосклон. Одна половина – лиловая, другая – золотая. За дымкой облаков полыхает солнце. Вокруг пустыня с почти стершимися остатками зданий.

– Там ничего нет, – честно ответил он, слегка склоняясь к ней, чтобы его было лучше слышно в нарастающем гомоне. – Но есть ощущение… – Миккель замялся, не зная, как сформулировать. – Чувство… пространства. Ты понимаешь, что мир уходит не вглубь, а вширь.

– Видел ли ты других людей? – почти невесомо коснулся его уха следующий вопрос. – Другие башни, быть может?

– Нет, – отрывисто качнул он головой. – Земля пуста. Это данные со спутника. Люди есть только под землей и на Вавилоне. Тех, что внизу, я видел. Они бродят в туннелях под нами, вечно роют что-то… Ищут вход на Вавилон. Как правило… одиночки, сбежавшие от своих кланов, выживающие благодаря удаче.

В лице Рики появилась странная мечтательность. Миккель точно сказку ей рассказал, хоть выходила та хуже некуда. Но показалось, что сейчас они больше не со всеми, а застыли на стыке миров, говоря о чем-то, что знакомо и понятно только им.

– А нелюдей ты видел?

Это прозвучало шепотом. Миккель едва заметно опустил подбородок: