Последняя битва

– С юридической точки зрения система Громмарда – полное решето. В ней изъянов и уловок можно найти еще на пару крупных войн и десяток конфликтов полокальнее. Но это, если рассуждать, как делец или стряпчий. А у них, господ с положением, бо-о-ольшие проблемы с рассуждалками. Кровь кому пустить – это легко, это вопросов нету. А с осознанием ситуации в целом – беда. Гнева будет много, обидок и претензий образуется профицит, но догадки и понимания недостанет. В таком раскладе неизбежно одно, – Ханчи с победоносным видом замолчал, чем-таки вынудил Шакнара задать вопрос:

– Да говори уже, не томи.

– Будут скарабеи в корзине.

– Чего?!

– Скарабеи. В корзине. Шакнар, неужто ты в детстве не запирал в корзине десяток скарабеев? И не наблюдал, как они рвут друг друга?

– Ну и нравы у ваших деток…

– Не хуже, чем у остальных. Короче, ты меня понял. Но беда, она глубже, Шакнар. Система Громмарда всего лишь преграда. Защита, но не лечение.

– Что ты имеешь в виду?

– Вот, допустим – муравейник, где обитают злые и хищные муравьи. Они лазают по окрестностям, разоряют все подряд. Ты поставил им преграду на пути. Почти непроходимую. Что будет дальше? Либо муравьи сдохнут, либо постепенно придумают, как твою преграду обойти. Так с Шенком и Лигой. Нужно разнести эти поганые курганы войны на части. Только так ты устранишь угрозу. Плотина лишь отсрочит беду на время. Ничего еще не кончено, Шакнар.

Ханчи увидел, как вытянулось от огорчения лицо друга, и со смехом расплескал по бокалам вино из почти опорожненной бутыли:

– Хватит нюнить, отставной вояка! Да, течение жизни не остановить, как одной даже очень глобальной системой не переписать законы, что тысячелетиями управляли сознанием многих народов. Но давай поднимем наши кубки за то, чтобы в то время, когда над Таашуром вновь загремят военные марши, мы уже с тобой обрели свои уютные места на кладбище. Слышишь, «Жизнь в сапогах»?

– Никогда не пил за собственную смерть с таким удовольствием, – засмеялся Шакнар. – А скажи-ка, паршивец эдакий… Я надеюсь, паршивцем у гоблинов никого не титулуют? Вот и славно! Поведай лучше мне, куда ты скупил дикое количество лигийского металлолома? Речь идет, само собой о пушках, глиссерах и прочем военном железе. И на какие шиши? Откуда, Ханчи, у тебя деньги, вернее их такое несметное количество?

Гоблин даже зажмурился от воспоминания об удачно проведенной сделке. Но строгий взгляд Шакнара требовал ответа.

– Ну, что ты пристал к деловому человеку? Термины «разоружение» и «конверсия» тебе ничего не говорят? Эх, а еще мнит себя военным специалистом! Качественное литье пригодится в народном хозяйстве Фаркрайна, можешь не сомневаться. А насчет средств, так на это существует еще один термин – «инвестиция» называется. Вокруг сплошь и рядом полно людей, готовых финансировать выгодные операции за часть прибыли. Я постоянно ищу новые проекты и привлекаю лиц, которые входят в них с деньгами на заранее обговоренных долевых условиях. Понятно?

Шакнар недоверчиво покрутил головой, но ничего не сказал. Он понимал, что легче убедить мышь побриться, чем выманить у гоблина один из его коммерческих секретов.

Вот еще один дредноут Шенка вышел в открытое море. Орк вышиб пробку из новой бутылки и налил обоим до краев.

– Еще одно мне не дает покоя, Ханчи, – прихлебывая вино, заявил он. – Кто-то все-таки должен был пронести на корабли Шенка эльфийские разрушающие артефакты. И этот предатель, он остался безнаказанным. Наверное, затаился гад, радуется, что вышел сухим из воды!

– И вовсе я не радуюсь и не прыгаю от счастья. Не получилось… хм… подумаешь! Не каждый деловой расчет заканчивается прибылью.

Шакнар медленно повернулся к соратнику:

– Что-то я тебя не понял…

– Что тут непонятного? Я собирался взорвать часть шенковских кораблей. Нет, ты не думай – я суда под нежитью заминировал бы, темными эльфами. Ну, может, еще пару бомб подложил бы троллям.

– Ханчи! Как же так?! Ты же против своих действовал? Ты же всех нас предавал!

– Кого это нас? – ядовито переспросил гоблин. – Троллям и прочей поганой знати была нужна война, ресурсы. А нашему, гоблинскому народу своей головы хватало, чтобы успешно дела вести. Ты меня хочешь убедить в том, что я должен был предать свою расу во имя интересов этой швали, которой все досталось по праву рождения? Хреновый ты переговорщик, «Жизнь в сапогах», вот что я тебе скажу!

– Все равно не понимаю… Зачем?!

– Странный ты, Шакнар. А если бы победила Лига? Нам как-то пришлось бы с ней договариваться. И те вельможи, и эти за бойню и кровь. А наши интересы – они посередине. Мы, гоблины – всегда за свободную торговлю. Теперь понял?

– С тобой не разговаривать хорошо, а навоз с лопаты есть. Только рот раскроешь, а ты уже все слопал. Ладно, плесни-ка мне еще этого вина, из зеленой бутылки. У него вроде бы вкус поприятней, с кислинкой.

Корабли Шенка разворачивались и ложились на курс в сторону южных берегов. Их стройная колонна представляла собой роскошное зрелище.

* * *