Последняя битва

– Наверное, на север, в Тангейн. Если быстро управлюсь, то найму лодку или попрошусь на караван стругов, чтобы доплыть до Воензана. Дальше Кламардис, потом Фрегия. Времени в обрез, а деталей уйма. Не знаю, как все успею. Очень много будет зависеть от местных заправил. Пойдем, зверюгу твою проведаем.

– Галвин, не стоит. Хала и так нервничает. Чувствует, что скоро в дорогу.

– Ты… это… поосторожней там, в Бегенче.

– Непременно. Мне придется объявить ребятам, что теперь они – военнопленные. С гоблинами будет проще, но Калимдор никогда не сдается врагу. Придется вновь прибегнуть к советам Ханчи. Это мой начальник штаба, гоблинской национальности. Как-нибудь выкрутимся.

– Э-эх, Шакнар, во что мы с тобой ввязались?

– Галвин, я маленько постарше тебя буду, – с усмешкой произнес орк. – Но никогда не лез с советами и нравоучениями.

– Ценю.

– Угу. Так вот – страшно, что мы решились на такое небывалое дело, но еще страшнее мне становится от того, что этой возможности могло бы и не представиться. Понимаешь, о чем я?

Галвин крепко пожал протянутую руку, запрыгнул в седло и провернул рычаг стартера. Пиропатроны он подарил хозяину гостиницы в качестве огнива для пикников. Скалленские механики поменяли ему систему зажигания, и теперь она работала от искры кремневого огнива. Мотор трицикла сначала простуженно хрюкнул, а потом ровно заурчал на холостых оборотах. Инженер несколько раз газанул для пробы и тронул с места свою механическую колымагу. Впереди была длинная дорога и многие месяцы напряженной работы.

Часть II Вторжение

Глава 1 Когда мертвое имя звучит громче, чем живое

Сначала верхний слой воды вспенился тучами малька, потом в воздух порхнули косяки летучих рыб, а после всеобщей паники и смятения на поверхности появилась причина переполоха мелких обитателей – огромное стадо пятнистых китов в несколько сотен особей. Из теплых лазоревых вод вверх ударили десятки фонтанов, блестящие глянцевые спины выныривали и вновь уходили под гребни прозрачных волн. В середине стада, как обычно, плыли детеныши и беременные самки. Покой потомства нынешнего и будущего охраняли несколько рядов могучих самцов. У некоторых защитников стада на шкурах виднелись шрамы – следы беспощадных схваток с реморами и архонами. Периодически киты-охранники надолго скрывались под водой. Они погружались, чтобы убедиться, что опасность не подкрадывается из глубины к их детям и подругам. Вдруг старый вожак, который плыл впереди и задавал темп, оглушительно ударил по воде огромным хвостом, нырнул, и через несколько мгновений его веретенообразное тело выскочило из морской глади и вновь с плеском и шумом рухнуло обратно. Он снова выпрыгнул, и так – несколько раз. Глава стада почувствовал опасность. В толще вод и над ними разнесся множественный пронзительный свист. Так киты подавали сигналы друг другу. А еще через некоторое время сотни гигантских животных бесследно исчезли с поверхности, словно их и не было.

Морские альбатросы, что привыкли питаться во время охоты китов, перестали стремительными копьями вспарывать петронелльские волны. С пронзительными криками они вставали на крыло и спешили забраться все выше и выше. Птицы видели, что к их охотничьим угодьям приближается новый хищник, который и спугнул пятнистых исполинов.

Вырастая мачтами над штилевым Петронеллом, на акваторию, столь густо населенную, надвигалась целая армада судов. Первыми шли стремительные пентеконторы, а между ними, во второй линии кильватерного строя плыли весельные катамараны – дромоны. Их гребцы не знали устали, потому что усталость – привилегия живых. На кринолинах палуб рядами сидели самые лучшие гребцы, которых мог только пожелать себе адмирал этого флота. Там сидели скелеты, и скрип уключин длиннолопастных весел дополнялся скрипом их костей. Над головами мертвецов плыла потусторонняя музыка, потому что на кормовом акростоле, рядом со штурвалом рулевого стояли пастыри холодных матросов – эдусы-дирижеры из числа молодых посвященных некромантов. Юные командиры рвались к опасности и не ведали страха смерти. Смерть была их желанной колыбелью, поскольку именно так начиналась первая глава Книги Мертвых, священного учения некромантов.