Последняя битва

Утром второго дня после того разговора, когда они уже свернули лагерь, Сбагр внезапно построил своих людей и, подойдя к Грону, отсалютовал своим мечом и четко доложил:

— Мы готовы к выступлению, Командор!

Грон повернул голову и окинул медленным взглядом лица стоящих перед ним горгосцев, но ни один из них не отвел взгляда. Что ж, эти люди решили, что их жизнь тоже чего-то стоит…

Грон еще раз взглянул на высящуюся перед ним Скалу и скосил глаза на прижавшуюся к нему Эсмерею. Девушка стояла, вцепившись в него обеими руками, прижавшись к нему грудью, животом и ногой, вжавшись в него так, словно пыталась впитать в себя его запах, навсегда сохранить на своем теле ощущение его тела… Если кто-то следил за ними из Скалы, в чем Грон почти не сомневался, то этому наблюдателю все стало бы ясно с первого взгляда. Он покосился на горгосцев. Они стояли в угрюмом молчании. У них была своя, очень трудная задача, которую они поклялись выполнить или умереть, но все равно, судя по лицам, они чувствовали себя по отношению к нему предателями. И в этот момент спереди послышался гулкий звук. Эсмерея вздрогнула, а Грон впился взглядом в Скалу. Как он и предполагал, разлом пошел вон по той расщелине. Огромная каменная глыба, скрежеща, поползла вбок. Скала раскрылась…

8

Булыжник сдвинул подзорную трубу и осторожно сполз с гребня бархана. Кремень ждал его у подножия:

— Ну что?

Булыжник не ответил. Кремень скрипнул зубами. Командор исчез в Скале два дня назад. И с того момента ничего не произошло. Скала возвышалась над пустыней мрачной громадой, а зловещее черное кольцо, опоясывающее ее, днем блестело на солнце, а по ночам время от времени озарялось короткими вспышками. Это глупая живность пустыни ближе к рассвету тянулась к теплу, накопленному кольцом за долгий жаркий день, и, коснувшись поверхности кольца, превращалась в пепел.

Кремень зло стукнул правым кулаком в левую ладонь и глухо произнес:

— Нельзя было его отпускать.

Булыжник сморщился. Кремень с досадой мотнул головой и, резко развернувшись, пошел к лагерю. Конечно, он сказал глупость — кто мог остановить Командора, если он что-то решил? Уж конечно не десяток его бойцов во главе с парой сержантов. Но просто сидеть и ждать было невыносимо!

Они сопровождали Командора от предгорий и до самой Скалы, стараясь не попадаться на глаза ни ему, ни горгосцам. И, судя по всему, им это удалось. Во всяком случае, Командор ничем не выказал своего неудовольствия по поводу того, что Булыжник нарушил его прямое распоряжение и привел группу почти к подножию Скалы, а не остановился у Сумерка, как он ему приказал. В ту ночь, когда они догнали горгосцев, Грон отдал ему всего три распоряжения. Добраться до Сумерка. Дождаться армии, которая будет штурмовать Скалу. Подойдя к Скале, дождаться момента, когда он отключит кольцо, и атаковать. А когда Булыжник осторожно поинтересовался, откуда возьмется эта армия, как он узнает, что это именно она, и… Грон не дал ему закончить, а только улыбнулся и тихо ответил:

— Ты все поймешь сам.

И вот теперь Булыжник мучился оттого, что его самодеятельность может каким-нибудь образом помешать реализации планов Командора. Впрочем, раз тот ничего не говорил о проводниках, значит, армия, которая должна будет атаковать Скалу, знает, где она находится…

Сторожевой дозор поднял тревогу уже под вечер. Со стороны Сумерка показался многочисленный отряд всадников. Булыжник отдал приказ свернуть лагерь, а сам взлетел на бархан и раздвинул подзорную трубу. Заглянув в окуляр, он невольно присвистнул. Отряд был ОЧЕНЬ большим. Навскидку не меньше двух тысяч бойцов, но, может, и больше, поскольку хвост отряда терялся где-то за барханами. Булыжник несколько мгновений размышлял, затем скатился с гребня и, взлетев в седло, резким жестом показал, чтобы бойцы следовали за ним, а сам резвой рысью устремился навстречу отряду.

Когда они сблизились, Булыжник окинул взглядом приближавшуюся массу воинов и, выбрав цель, слегка пришпорил коня. Спустя минуту он остановился перед высоким седым траммом (а в том, что перед ним именно траммы, Булыжник почти не сомневался), сидевшим на белоснежном коне. Трамм остановил коня, холодно посмотрел на подскакавших к нему бойцов и, слегка скривив губы, что-то произнес на своем языке. Булыжник широко улыбнулся и развел руками, показывая, что ничего не понял. Из-за спины вождя выехал молодой воин, мельком взглянул на Булыжника, повернулся к вождю и что-то спросил. Вождь нахмурился и что-то резко ответил. Воин невозмутимо кивнул и вновь повернулся к Булыжнику:

— Мы хотим знать, где Посланец ветра.

Булыжник тихонько вздохнул. Значит, он прав и перед ним та армия, о которой говорил Командор.