Последняя битва

Несколько секунд Эсмерея стояла неподвижно, сама не понимая, что она чувствует и как относится к тому, что только что было произнесено, потом медленно опустилась на колени и приникла губами к обутым в легкие сандалии стопам Учителя.

2

Караван добрался до Сумерка на закате. Солнце успело сесть, и на востоке уже сияли крупные звезды, но ровная полоса горизонта на западе все еще была окрашена розоватым отсветом уходящего дня. В этот забытый всеми богами уголок пустыни караваны заходили не часто, да и те по большей части были странными. Настолько, что их даже прозвали сумчук-кайе — так одно из племен пустыни, хоронившее своего вождя по странному обряду, запаковав его труп в самый дорогой ковер и привязав к седлу верблюда, называло этого самого похоронного верблюда. Его обычно отводили далеко в пустыню, не меньше чем на пять-шесть дней пути от стойбища, а затем подрезали животному сухожилие. Верблюд пытался вернуться в стойбище, но гарзмани, пустынные шакалы, обычно чуют раненое животное за десятки лиг и способны пробежать за сутки полтора, а то и два дневных перехода. Так что обычно верблюду не удавалось добраться до своего стойбища, и племя считало это добрым знаком. А вот когда раненое животное, отбившись от стаи гарзмани, все-таки находило дорогу домой, все племя молча скатывало шатры и удалялось от своей стоянки со всей возможной скоростью, изо всех сил стараясь так отдалиться от измученного верблюда, чтобы шакалы сумели преодолеть свою природную трусость и наконец догнали бы сумчук-кайе. Внешне эти караваны ничем не отличались от других — два-три десятка верблюдов, охраняемые молчаливыми дородными мужчинами, чьи расплывшиеся фигуры намекали на то, что в обмен на некие религиозные убеждения или материальные выгоды они когда-то предпочли расстаться с самым явным признаком принадлежности к своему полу. Но это никого не удивляло. Здесь, в Великой пустыне, это было обыденным явлением. Право на размножение имели только самые сильные и удачливые. Причем удачливость имела большее значение, чем сила. Ибо сила способна только усмирять врагов и держать в узде родичей, а чтобы выжить в пустыне, одной силы недостаточно. Как говорили траммы, истинные хозяева этих песков, самое сильное, мудрое, но и самое загадочное племя из числа Песчаных племен: «Кричи — не кричи, все равно не перекричать песчаную бурю». Поэтому Хозяин песков разрешил одному мужчине брать столько жен, сколько он может прокормить. А если удача по тем или иным причинам отворачивалась от какого-нибудь мужчины, он вполне мог поступиться правом продолжения рода в обмен на толику удачи своего вождя. Потому что любой хан Песчаных племен в личные сотни набирал только евнухов. Ибо тот, кто не может продолжить свой род, не имеет права на власть. Так же как тот, кто не думает о наследстве для своих детей, никогда не станет хорошим вождем. Примеру Песчаных племен в этих местах следовали многие, и потому евнухи здесь всегда пользовались большим спросом. И в тех караванах никто не видел бы чего-то необычного, если бы не одно обстоятельство. Ни один из этих охранников, как, впрочем, и погонщиков и всех остальных, ехавших в таких караванах, никогда не возвращался обратно. Обратно возвращались другие…