Последняя битва

— Фу-ух, — послышался за спиной громкое пыхтение. — Вот, держите.

Я обернулся — мелкий подтащил к решетке тележку, нагруженную уже знакомыми нам желтыми плодами вперемешку с узорными листьями.

— Только она через решетку не пролезет, — объяснил Лугдес, демонстративно стукнув тележкой о клеть. — Так что доставайте сами.

Я просунул между прутьями руку и передал еду Марусе и Сереге.

— Это больца, — мальчишка ткнул пальцем в листья. — Если их есть вместе с булами, — он показал на плоды, — то затянутся все раны и полностью восстановится бодрость.

Маруся первой рискнула попробовать.

— Ммм… И правда вкусно! — воскликнула она, надкусив «айву».

— Ну я же говорил! — обрадовался Лугдес. — Рассказывайте про свою землю!

Мне было уже не до него. Не знаю почему, но все мое внимание захватили загадочные листья, По форме они напоминали детскую аппликацию елки с черной окантовкой — странные и в то же время знакомые. Больца, больца… Перед мысленным взором встала библиотека в Монастыре Небесной Гармонии и валяющийся на полу томик с изображением такого же растения под названием «Необычные свойства больциниума».

Так это и есть тот самый больциниум? Охренеть! Совершенно забыв об орчонке — или как правильно сказать, флогерончонке? — я повернулся к друзьям и сбивчиво поведал о своем открытии.

— Ты хочешь сказать… — сообразил Серый. — Получается, что мы…

— Угу, — подтвердил я.

— Твою ж мать! — выругался он и со всей дури саданул кулаком по стене.

— О чем это вы? — нахмурилась Маруся.

Конечно, ее же не было с нами, когда мы допрашивали Хвата.

— Это значит, что мы не на Риалоне, — мрачно пояснил я. — Это остров Флогин, нам про него рассказывали Верлим и Раная. Помнится, она выразилась в том духе, что сюда боятся соваться даже самые отчаянные авантюристы. Растения, пожирающие всех и вся, и так далее. Больциниум растет только здесь, так что ошибки быть не может.

Знание мира: +1. Текущее значение: 87.

— Да-а, — протянул Серега. — Вот попали, а? Кстати, могли бы и раньше догадаться, раз уж своими глазами видели эти долбаные цветы.

Верно, могли бы. Но не доперли. Впрочем, это ничего не изменило бы.

Получается, предки Элмера жили именно здесь, на Флогине. Теперь понятно, почему они — флогероны.

— Хотите сказать, мы в ловушке? — растерянно спросила Маруся.

— Если только Вальтер нас отыщет…

— Не отыщет. Вернувшихся здесь нет, и помощи ждать неоткуда. Остров необитаем, не считая этих, — я кивнул на маленьких пещерных жителей.

И тут вспомнил про Лугдеса. Покосился на него и с удивлением увидел, как Диоген, опустившись на землю, что-то тихо говорит мальчику, а тот слушает, открыв рот. Оказалось, филин, привирая и приукрашивая, рассказывает о Треглаве.

— Только имей в виду, — самозабвенно заливал он, — без моей помощи ни тебе, ни кому другому до волшебного острова Синеус не добраться. Так что вы должны меня холить и лелеять.

Да уж, мой Диогеша нигде не пропадет.

Мы с Серегой стояли, задумчиво глядя друг на друга, и машинально грызли желтые плоды. Сытость повышалась, но сейчас это волновало меня меньше всего.

Краем глаза я увидел, что возле груды нашего шмота наметилось оживление. Шагнул к решетке и понял — флогероны роются в сумках. Почему-то оружие их совершенно не заинтересовало, а вот содержимое инвентаря — очень даже. Они по пояс ныряли в суму и доставали пузырьки с зельями, фрукты, добытые в боях артефакты. Каждый новый предмет сопровождался радостным воем.

Блин, там же книга Призыва! Сейчас сопрут, и ищи-свищи. А то и вовсе на растопку пустят, с них станется. Ну почему я не попробовал наверху, в пещере, пробудить Нариэля? Эх…

Вдруг человечки дружно ахнули, и повисла тишина. Вглядевшись, я сообразил: один из них обнимает толстую палку размером с него самого. Жезл Единения! Лугдес вскочил и побежал к ним.

Дальше я уже мало что понимал. Лилипуты засуетились, что-то говоря друг другу, некоторые бросились вглубь пещеры и минут через пять вернулись, почтительно ведя под руки одетого в белую шкуру старика, морщинистого и седого. Он медленно подошел к груде наших вещей, моргая подслеповатыми глазами, дотронулся до жезла. И вдруг заплакал.

Пещерные жители упали на колени, стали прикладываться к артефакту лбом, что-то залопотали.

— Кадис! Кадис! — доносилось до меня.

Сомнений не было — они узнали святыню, сделанную Кадисом Древоруким. Как бы этим воспользоваться? Внушить им, что нельзя убивать тех, кто принес жезл, иначе всех ждет страшная кара, и бла-бла? Не очень изящно, конечно, но на крайняк сойдет.

Тем временем к суетящейся вокруг нашего шмота группе подошел крупный, на голову выше остальных, флогерон. Одетый в обрывки красной ткани, с бусами на шее, он выглядел солидным и важным.

— Великий Мугду! — с трудом согнув спину в поклоне, обратился к нему старик. — Большая благодать сошла на наш дом! Мы обрели утерянный жезл Кадиса Древорукого!

На зеленом лице вождя (если я правильно понял, он и был начальником всего это безобразия, а заодно отцом Лугдеса) появилось выражение торжества. Он вскинул руку и с пафосом произнес: