Последняя битва

О чем поют скальды, когда им одиноко? А бывает ли скальду одиноко? Ведь при них всегда свобода и великие саги, великая память о прошлом… Бессмертные саги, которые поют по всему Митгарду[31]. Передают из уст в уста, от отца к сыну, от скальда к скальду. Так было и так есть и, если будет угодно богам, так и останется впредь, пока не наступит Великая битва[32]. Но мир возродится, и все начнется сначала. Мир?!

Что есть весь мир, как не путь песни отсюда – туда, ввысь, в Асгард[33]. Вся жизнь твоя – песнь. Да услышат ее боги.

Так о чем поют скальды, когда им одиноко?..

Вемунд по прозвищу Сказитель стоял на берегу застывшего озера. Бескрайние, куда хватало взора, льды, припорошенные снегом, отражали яркие лучи небесного огня. День был чуден. В меру морозен и ярок. На небе ни малейшего облачка…

Скальд развернул толстую войлочную подложку, расстелил ее на плоском камне – сел. Дышалось легко и свободно.

Уже много дней он не встречал людей, уже много ночей он не грелся у очага и не пел гостеприимным хозяевам свои песни. Сказитель устал. Цель? Да, у него была цель, одна на двоих. Цель найти одного человека, чтобы помочь другому обрести друга. Но каждый новый день не укорачивал путь, а лишь запутывал. В сущности, скальд ничего не знал про этого человека – только имя. Славянское имя…

Губы Вемунда едва заметно шевельнулись, и пар изо рта унес имя вверх…

А потом скальд запел, тихо, только для себя. Он пел о последней битве, что наступит когда-то для всех. О последней битве, что для каждого будет своя…

* * *

Скальд, опираясь на посох, медленно шел по полю, устланному белым ковром. Озеро осталось позади, и теперь Сказитель держал путь на юг. Зима в этом году выдалась не очень снежной, идти было не тяжко, хотя местами ноги и проваливались по щиколотку. Солнце светило ярко, одаривая землю робким теплом. Снег легонько поскрипывал под ногами, нарушая умиротворяющую тишину. Не было слышно даже пения птиц в близком лесу.

Потрескавшиеся губы Сказителя чуть шевелились. Казалось, он что-то нашептывает себе под нос.

Внезапно едва заметный ветерок пропел совсем рядом и поднял полы давно изношенного плаща. Холод пробился сквозь одежду и морозом пробежал по старческому телу, отдаваясь в костях.

– Куда путь держишь? – голос раздался так неожиданно, что старик вздрогнул и завертел головой.

Позади стоял человек в сером длиннополом одеянии с накинутым на голову капюшоном. Старик остановился, оперся о посох и внимательно оглядел незнакомца.

– Кто ты? – удивленно спросил он.

Незнакомец плавно, будто не касаясь земли, подошел к путнику и медленно откинул капюшон.

– Меня сложно узнать, скальд Вемунд?

Старик прищурился от яркого света, он даже приложил руку ко лбу – смотрел и не узнавал.

– Нет, – качнул головой Вемунд, – не помню тебя.

– Эх, Сказитель… – вздохнул человек, – хотя верно, прошло много времени…

Голова скальда склонилась на бок, по его глазам было видно, что отменная память на вирши тут не выручила его. Он не мог вспомнить незнакомца.

– А ведь ты спас меня когда-то, – продолжил человек, – и я тебе очень благодарен. Я искал тебя…

Брови скальда сдвинулись еще больше, лоб, и без того весь в морщинах, стал похож на скомканную тряпицу.

– Не-е-ет, – безнадежно протянул старик, – не серчай, незнакомец, но моя память не сохранила твой лик.

– Я и не сержусь, что ты… Ты видел меня молодым… а сейчас посмотри, что сделало со мной время…

– Все в руках богов, – философски ответил скальд, разглядывая собеседника.

Перед ним стоял такой же старик, как и он сам. Наверное, он не уступит ему ни в годах, ни в седине. Лишь его рыжая борода почти не имела проседи.

– Да-да, – сокрушаясь, покачал головой незнакомец, – все в их руках… однако они часто забывают про людей.

– Тебя обидели боги или люди? – вдруг спросил Вемунд.

– Ха! В точку, старик, в самое сердце! – человек ухмыльнулся. – Так ты и впрямь не можешь меня признать? А ведь ты видел меня совсем недавно… правда молодым и крепким.

– Где?

– В Альдегьюборге!

Скальд опять напрягся. Он перелистывал свою память… а ведь он мог ею гордиться – там хранилось множество саг, и своих, и чужих…

Незнакомец выждал еще несколько секунд, давая возможность Сказителю перерыть свое подсознание, а потом спросил:

– Ну как там раны моего молодого тела? Ты же лечил меня… а побег мой помнишь, скальд? Я бежал из борга, но меня поймали…

Как молотом Тора ударило скальда. Посох дрогнул в его руках, а глаза округлились. От неожиданной догадки скальд выпрямил спину, вытянувшись в струну.

– Сиг…

– Не надо! – грубо прервал его человек. – Этого имени больше не существует. Можешь называть меня Мертвяк.

– Но как? Мертвяк… это по-словенски…

– Мертвый! – закончил за него Сигурд.

Ноги Сказителя задрожали, и он начал медленно оседать. Мертвяк подхватил его в последний момент и придержал. Затем он скинул с себя набитую чем-то калиту и положил на снег. Только теперь Мертвяк позволил старику мягко опуститься и сесть.

– Не может быть… – рассеянно выдавил из себя Вемунд, – этого не может быть… боги… Великий Один…