Последняя битва

Польские старики, старухи, подростки принялись резать шведов и жечь их усадьбы по всей оккупированной территории. Им активно помогали шведские и польские дезертиры, сумевшие сбежать от русов. Все они надеялись, что русы помогут «бедным угнетённым полякам», своим братьям славянам, введут войска на территорию Великопольши и займутся уничтожением шведов. После чего русы просто обязаны (!) будут восстановить Польское королевство и вооружить его, помочь с восстановлением промышленности, разрушенной проклятыми шведскими оккупантами. Поляки же славяне, русы обязаны (!) помогать всем славянам, не правда ли? Надо полагать, именно так думали во всех европейских странах, от Апеннин до Кольского полуострова. А в Великопольше так просто были уверены в этом все дворяне как минимум!

Тем сильнее оказалось удивление всей Европы, когда русы вместо захвата (освобождения?) беззащитной Великопольши принялись строить линию обороны почти по своим старым границам. Не забывая, конечно, вполне в духе времени, грабить захваченные города и земли. Тридцати тысяч захваченных в плен шведов вполне хватило для самых тяжёлых работ. Именно они вывозили трофеи и делали то, на что не хватало сил у тыловых служб. Ибо тыловые службы русов были заняты самой интересной работой, они вывозили людей, их умы и умения.

Русы захватили всего три самых крупных города Великопольши – Варшаву, Краков и Львов. Именно там они набирали людей, молодых и зрелых, студентов и мастеров, девушек и юношей, которых эшелонами отправляли на запад восстанавливать хозяйство Новороссии. О возвращении никому не говорили, но семьи старались не разлучать, часто в вагоне ехали сразу три-четыре семьи, рискнувших поддержать своих детей и внуков на чужбине.

Пленным шведам достались самые тяжёлые строительные работы по возведению укрепрайонов на выбранных стратегических высотах новой границы Великопольши и Новороссии. Оккупировать или «освобождать» Великопольшу Седов отказался наотрез, посылая своих многочисленных оппонентов к Николаю Кожину и Елене Чистовой.

– Всё что угодно, только не захват Польши. Пусть они сами воюют со шведами, пусть создают Посполитое рушение, хоть что пусть делают. В составе Новороссии поляков, цыган и евреев быть не должно! – так высказался в сердцах Валентин на последнем совещании в штабе. И, не желая оставлять в сердцах своих оппонентов обиду, предложил: – Если эти поляки сами признают себя русами, как бывшие евреи или некоторые цыгане, пусть перебираются к нам. Или зовут нас, чтобы мы присоединили городок, село или весь, где живут только православные русы, к Новороссии. Так согласен, но только так! И чтобы это было записано в документах с подписями всех взрослых жителей и их православного священника.

В результате новую границу с Великопольшей провели на самых удобных участках для обороны, полностью отделив соседей от выхода к Балтийскому побережью, большей частью по рекам и господствующим высотам. Тем полякам, кто не захотел жить под властью русов и зваться русами, пришлось перебираться на историческую родину. Там только начиналось самое веселье: шведы сумели пережить поражение в Новороссии и организовали многочисленные отряды самообороны, благо большая часть шведских помещиков были отставниками из бывших офицеров и солдат легендарного Шеттингофа со своим оружием и боевым опытом.

Заручившись поддержкой бежавших дезертиров и нейтралитетом русских гарнизонов в Варшаве, Кракове и Львове, шведы стали уверенно возвращать себе «нажитое непосильным трудом». Сёла и веси Великопольши вновь охватила резня, где шведы резали поляков, а поляки – шведов, дезертиры и разбойники резали всех подряд. Ту гражданскую войну, что приготовили агенты Карла Девятого для Новороссии, шведы обнаружили у себя в стране, с кровью, огнём, убытками и смертями.

А русы на этом фоне продолжали вывозить грамотную и работящую молодёжь, мастеров и немногочисленные сохранившиеся в стране ценности, в основном из католических и протестантских церквей и монастырей. Пленные же шведские команды, выстроив основные укрепления, отправились на юг, где передовые части южной армии русов вышли на бывшую германско-турецкую границу. Отныне эта будет русско-турецкая граница, где предстояли действительно серьёзные фортификационные работы.

Валентин Седов ещё два месяца назад отправил специального посланника в Константинополь с личным письмом к султану, где подтверждал отсутствие территориальных притязаний Новороссии к Турции в европейской части владений обеих стран. У великого визиря хватило ума не ввязываться в войну с Новороссией, хотя основной причиной была полная неготовность турецкой армии к войне. Но кое-какие попытки привести в боевую готовность гарнизоны на германской границе турки начали принимать, правда, всё шло привычными скоростями Средневековья.