Последняя битва

Маша звякнула цепью и через силу улыбнулась:

– Нормально. Только вставать нельзя. Хуже чем в больнице.

– Ничего, я сейчас тебя выпишу из этой дурацкой больницы. Ты больше на меня не обижаешься? Я хочу извиниться за то, что обманул тебя.

Женя остановился, потому что впереди больше ничего не было. На целый метр ничего. Ни одного обломка. Правда была плита, но Женя знал, что это за плита. Он опять попытался взлететь. Собрал все силы и желания, но опять ничего не получилось. Что-то продолжало давить его. Полет был невозможен.

Качнулась старинная люстра с черными свечами и несколько свечей погасли.

Бум!

Это опять опустился меч, и Маша испуганно вздрогнула. Она так и не смогла привыкнуть к этому звуку.

– Быстрее, Женечка! – жалобно воскликнула она.

Женя затаил дыхание. В полуметре от плиты впереди проплывал монитор от компьютера, на котором горел циферблат часов. Экран его был разбит, но все равно горел и показывал циферблат. Только стрелки естественно не двигались с места.

Мальчик примерился и прыгнул на плиту, она ухнула вниз, но Женя все-таки успел оттолкнуться от нее и прыгнул на монитор. Сердце его забилось от волнения. Промахнуться мимо монитора и попасть в пустоту, было проще простого.

Но он не промахнулся.

И опять впереди пусто.

Зато чуть вбок было сразу две плиты одна за другой, а за ними целая россыпь деталей часового механизма. Пружинки, шестеренки, колеса, диски. Они плавали чуть не до самого куба, на котором находилась Маша.

И Женя решился.

Он сделал сразу два больших и рискованных прыжка по предательским плитам, которые тут же ухали вниз, как только его ноги касались их. Женю спасла быстрота, и он плашмя упал на детали. Он не был уверен в том, что они удержат его, но они его удержали. Только больно впились в тело и поранили руки, потому что все они были как назло острые и колючие.

Женя закусил от боли губы. Ему захотелось закричать, но он промолчал и перевернулся на спину. Посмотрел на свои руки. Они был в крови. Женя подул на них, и лизнул языком. Раны затянулись. Сразу стало легче. Но остатки боли еще оставались.

До Маши осталось три шага.

Девочка приподняла голову и смотрела на Женю. В глазах ее была боль. И Женя неожиданно понял, что Маше также больно, как и ему. Она чувствует его боль и страдает, потому что ему больно, а вовсе не потому что ей самой угрожает смертельная опасность. Нет, про себя она сейчас даже и не думает.

Женя понял это и сразу забыл про боль. Он вдруг начал злиться на тех, кто заставляет его все это делать. За то, что они так мучат бедную девчонку, которая ничего плохого им не сделала. Подлые колдуны!

И тут же он вспомнил, что ему нельзя злиться, ни в коем случае нельзя. Он вспомнил слова Друля. Голос маленького волшебника из Страны Остановленного времени просто прогремел в его голове: «Не пускай в себя Зло!» И Женя опомнился. Все его враги только и ждут, когда он разозлится. Его злость нужна им как воздух.

Все сразу замерло, когда он позволил себе разозлиться. А люстра словно живая вдруг радостно задрожала, как будто Женина злость покачнула ее. От этого движения погасли и упали вниз сразу сто свечей, и меч, резко и со свистом пронзив воздух, и с каким-то ржавым противным скрежетом опустился почти на метр. Теперь до Маши ему было всего ничего. Каких-то полтора метра.

Жене все сразу стало ясно.

Так вот в чем заключалась главная ловушка Антессера! А вовсе не в падающих плитах или других хитрых капканах.

Мальчик сразу забыл про боль и усталость и встал на ноги. Злости в нем уже как ни бывало.

– Так ты меня простила? – спросил он Машу, осторожно ставя ногу на крутящуюся шестеренку. Женя словно шел по болоту, осторожно идя по маленьким деталям от часов. До девочки осталось два-три таких осторожных шага.

– Я на тебя и не сердилась, Женя, – вздохнула Маша. – Я сама во всем виновата. Повела себя как маленькая глупая капризная девчонка. Обиделась на безобидную шутку. Я же понимаю, ты меня не обманывал, просто хотел сделать сюрприз. Ведь так?

От такого признания Женя так и остался стоять на месте с открытым ртом.

И тут раздался звон разбитого стекла. Высокое десятиметровое окно вдруг разлетелось вдребезги, и в зал влетел Антессер. В черном элегантном костюме, в белоснежной рубашке, с развевающимся за спиной черном плаще с кроваво-алым подкладом, он был похож на персонаж из голливудского фильма.

Но это было не кино. Все происходило на самом деле.

Как хищная птица налетел он на Женю.

Мальчик выхватил меч, готовый сразиться с ним, но Антессер и не думал нападать не него. Нет, вместо этого он стал сильно размахивать полами своего плаща. Поднялся ветер, и Женя увидел, что его сразу отнесло на несколько метров назад. Как будто морской волной.

Маша снова была далеко.

Антессер торжествующе засмеялся:

– А, не ждали меня, голубчики? А вот он я! Здесь.

И он расправил плащ и приготовился снова нагнать на Женю ветер. Начал махать. Поднялась целая буря. Падали с грохотом вниз в пустоту немногочисленные оставшиеся от прежнего пола плиты, уносились волнами разбитые часы, детали, куски и обломки.