Последняя битва

— Спасибо, — поблагодарил я, взял розы и вручил их зеленоглазке. — Держи, Ань, это тебе от всего сердца. Сам выбирал.

— Спасибо, — девушка приняла цветы, ещё больше покраснела и спрятала лицо в бархатных бордовых бутонах.

Когда все перездоровались и перезнакомились, а майор, отойдя в сторону, о чем-то тихо переговаривался с наставником, сзади раздался знакомый голос, что-то спрашивающий на испанском.

«Тони Гонсалес», — моментально подсказала память. — «Интересно, чего его сюда занесло»?

Я развернулся. Так и есть. Антонио собственной персоной при полном параде. В белоснежных брюках и такого же цвета тонкой хлопчатобумажной рубашке. На смуглой шее сверкает тоненькая золотая цепочка. Подходит и скалится во все тридцать два белоснежных зуба. По бокам, чуть отстав, остановились высокая мулатка и щуплый белый паренек. Обоим лет по восемнадцать-двадцать.

— Он спрашивает, что здесь делает компаньеро Кирсанов? — перевела, быстро оказавшаяся рядом, Бьянка. Она вроде бы не дулась, но и улыбка с личика пропала…

— Друзей встретить приехал, — сразу ответил я. — А он как в аэропорту оказался?

Антонио выслушал перевод и что-то возбужденно затараторил.

— Говорит, что входит в организацию «Союз Молодых Коммунистов». Вместе с Диего и Изабель. Девушка немного говорит на русском языке и приехала как переводчица, — Бьянка указала глазами на сопровождающих Гонсалеса. Паренек и мулатка заулыбались, услышав свои имена.

— Их послали встретить делегацию «Красного Знамени», покормить и разместить в гостинице, — добавила переводчица. — Машины уже стоят у аэропорта.

— Очень приятно, — вежливо сказал я, протягивая руку. — Mi nombre es Alexey Kirsanov.

— Encantada de conocerte. Yo soy Diego y esta es Isabelle, — первым откликнулся паренек с преувеличенным уважением, пожимая мою ладонь. Мулатка, улыбаясь, кивнула и добавила по-русски, почти без акцента:

— Рада познакомиться.

— Qué hotel? — деловито уточнил майор у Антонио.

— Флорида, — перевела ответ Гонсалеса Бьянка, — Тони говорит, там забронировано три номера. Люкс — для руководителя делегации, компаньеро Зорина, и два двуместных — для парней и девушек. Отель красивый, удобный, советским товарищам должно там понравиться.

— Отлично, — тогда майор деловито глянул на часы. — Нам звонили с Госсовета, попросили подъехать. Хотят пообщаться по рабочим вопросам. Сказали ненадолго, минут на тридцать. Вы тогда размещайтесь в отеле, а мы потом заедем, вместе пообедаем и пообщаемся. Годится такой вариант?

— Годится, — кивнул Зорин.

— Тогда забирайте товарищей, — повернулся Сергей Иванович к Гонсалесу. — Только номера апартаментов назовите, чтобы мы их не искали.

Бьянка перевела. Антонио выслушал и разразился очередной тирадой на испанском.

— Двести третий, двести четвертый и двести пятый, — отрапортовала девушка. — Тони говорит, что вам даже подниматься в номера не обязательно. Он предупредит портье и администратора. Как только вы попросите, вашим друзьям позвонят, и они сразу спустятся в холл. Так будет удобнее, чем ждать их в номерах.

— Пусть мне сразу звонят, как руководителю группы, — попросил Зорин. — Лично всех соберу и выведу.

— Хорошо, — кивнула Бьянка. — Сейчас переведу…

Когда Зорин с ребятами и «молодыми коммунистами» двинулся к выходу, а мы начали рассаживаться по машинам, я чуть замешкался, пытаясь разобраться со своими ощущениями. Что-то беспокоило. Неясное, тревожное чувство, как будто упустил что-то важное.

Подчиняясь неожиданному желанию, я оглянулся. Ребята, в сопровождении кубинских товарищей, уже заходили в здание аэропорта. Сэнсей шел впереди и тащил чемоданы. Изабель смеялась и что-то оживленно рассказывала девушкам, Володе и Сереге. Замыкал шествие Гонсалес. Спустя секунду он повернулся. Наши взгляды встретились. Мозг не успел обработать полученную информацию, а подсознание уже отреагировало — по груди пробежал леденящий холодок. Тони, кинувший украдкой взгляд в нашу сторону, смотрел холодно, настороженно и остро, с нехорошим прищуром наемного убийцы рассматривающего жертву через прорезь оптического прицела. Понял, что я увидел и сразу сменил маску: растянул губы в знакомой добродушной улыбке компанейского парня. Даже дружелюбно помахал ладонью. Поздно. Подозрение в моей душе окрепло, превратившись в твердое намерение поговорить с Сергеем Ивановичем.

«Нужно этого боксера-комсомольца проверить, как следует. Интересно, что находится под маской веселого и общительного парня — активиста кубинского СМК, отличного спортсмена и будущего сотрудника ДИ».

12 апреля. 1979 года. США. Лэнгли. ЦРУ. Кабинет директора

— Росс, ты уверен? — Стэнсфилд Тёрнер сверлил тяжелым взглядом аналитика. — Это он?

— Да, сэр, — вздохнул Дерек. — Он самый. Алексей Шелестов — джокер в большевицкой колоде.