Последняя битва

— Флорида, — перевела ответ Гонсалеса Бьянка, — Тони говорит, там забронировано три номера. Люкс — для руководителя делегации, компаньеро Зорина, и два двуместных — для парней и девушек. Отель красивый, удобный, советским товарищам должно там понравиться.

— Отлично, — тогда майор деловито глянул на часы. — Нам звонили с Госсовета, попросили подъехать. Хотят пообщаться по рабочим вопросам. Сказали ненадолго, минут на тридцать. Вы тогда размещайтесь в отеле, а мы потом заедем, вместе пообедаем и пообщаемся. Годится такой вариант?

— Годится, — кивнул Зорин.

— Тогда забирайте товарищей, — повернулся Сергей Иванович к Гонсалесу. — Только номера апартаментов назовите, чтобы мы их не искали.

Бьянка перевела. Антонио выслушал и разразился очередной тирадой на испанском.

— Двести третий, двести четвертый и двести пятый, — отрапортовала девушка. — Тони говорит, что вам даже подниматься в номера не обязательно. Он предупредит портье и администратора. Как только вы попросите, вашим друзьям позвонят, и они сразу спустятся в холл. Так будет удобнее, чем ждать их в номерах.

— Пусть мне сразу звонят, как руководителю группы, — попросил Зорин. — Лично всех соберу и выведу.

— Хорошо, — кивнула Бьянка. — Сейчас переведу…

Когда Зорин с ребятами и «молодыми коммунистами» двинулся к выходу, а мы начали рассаживаться по машинам, я чуть замешкался, пытаясь разобраться со своими ощущениями. Что-то беспокоило. Неясное, тревожное чувство, как будто упустил что-то важное.

Подчиняясь неожиданному желанию, я оглянулся. Ребята, в сопровождении кубинских товарищей, уже заходили в здание аэропорта. Сэнсей шел впереди и тащил чемоданы. Изабель смеялась и что-то оживленно рассказывала девушкам, Володе и Сереге. Замыкал шествие Гонсалес. Спустя секунду он повернулся. Наши взгляды встретились. Мозг не успел обработать полученную информацию, а подсознание уже отреагировало — по груди пробежал леденящий холодок. Тони, кинувший украдкой взгляд в нашу сторону, смотрел холодно, настороженно и остро, с нехорошим прищуром наемного убийцы рассматривающего жертву через прорезь оптического прицела. Понял, что я увидел и сразу сменил маску: растянул губы в знакомой добродушной улыбке компанейского парня. Даже дружелюбно помахал ладонью. Поздно. Подозрение в моей душе окрепло, превратившись в твердое намерение поговорить с Сергеем Ивановичем.

«Нужно этого боксера-комсомольца проверить, как следует. Интересно, что находится под маской веселого и общительного парня — активиста кубинского СМК, отличного спортсмена и будущего сотрудника ДИ».

***

12 апреля. 1979 года. США. Лэнгли. ЦРУ. Кабинет директора

— Росс, ты уверен? — Стэнсфилд Тёрнер сверлил тяжелым взглядом аналитика. — Это он?

— Да, сэр, — вздохнул Дерек. — Он самый. Алексей Шелестов — джокер в большевицкой колоде.

— Недавно мы крупно облажались, — холодно напомнил глава ЦРУ — попробовали взять этого загадочного Шелестова на трассе. Результат: попали в засаду. На людей Питовранова плевать — они для нас пешки, расходный материал. Но взяли нашего человека, опытного офицера, руководившего операцией захвата. И это очень плохо. Теперь надо искать возможности, как его вытащить из лап КГБ. А потом русские вызвали на ковер старину Мэка. Мало того, что пропесочили как школьника, предупредили о недопустимости подобных действий и негативных последствиях, так ещё и ноту вручили. А ещё, до этого была перестрелка на пустыре и трупы четырех наших людей рядом с убитым русским военным. После этого, ты предлагаешь снова ввязаться в очередную авантюру по захвату этого Шелестова? Скажи, холодная война тебя не устраивает? Хочется горячего конфликта с ядерной державой, обладающей самой большой, мотивированной и современной армией? Ты, что совсем с ума сошел полковник, черт тебя подери?! Думаешь, я хочу слететь с должности директора Центральной разведки и подарить свое кресло в Лэнгли какому-нибудь придурку?

— Никак нет, адмирал, — отчеканил с каменным лицом Росс. — Перед тем как сделать окончательный вывод и принять решение отказать или поддержать операцию, прошу выслушать мои соображения.

— Хорошо, — вздохнул Стэнфилд. — Говори.