Последняя битва

— С вами останусь, — успокоил я, — периодически посматривать буду, что творится, чтобы понимать обстановку.

Девчонки уселись на одеяла, боевая блондинка достала пистолет и положила его рядом.

— Я сейчас гляну, что в холле происходит, а вы тут сидите, и никуда не двигайтесь. Хорошо?

— Хорошо, Леша, — ответила подруга. — Не переживай, мы тебя будем тут ждать.

Вероника молча кивнула.

— Вот и отлично, — я направился к выходу в холл. Но спокойно дойти до него не получилось. Гром взрыва на мгновение оглушил, здание тряхнуло так, что я инстинктивно ухватился ладонью за стену. С потолка посыпалась штукатурка, осыпав волосы и плечи белой пылью.

«Ни фига себе», — обалдел я. — «Чем это по нам зарядили»?

— Суки, снаружи из гранатомета всадили, — крикнул кто-то из разведчиков, невольно отвечая на мой вопрос.

Тащите его сюда, млять, не стойте столбом, — узнал я знакомый голос майора.

Я оглянулся, девушки по-прежнему сидели на засыпанных пылью одеялах. Вероника обнимала за плечи Аню. Я показал девчонкам большой палец, бросился к выходу и осторожно выглянул из-за стены.

В наружной стене коридора сияло округлое отверстие, ощерившись изломанной каменной кладкой. Возле обломков кирпичей, мебели, и стеклянных осколков лежали два тела. Солдата-разведчика — черноволосого Ахметова, и чуть дальше здоровенное и до боли знакомое.

«Володя?» — я похолодел. — «Твою мать, что же это такое творится»?

Матерился и придерживал окровавленную руку другой боец, которого спешно отводили в противоположный коридор у лестницы, под защиту стен.

— Товарищ майор, идут, — крикнул старлей, спрятавшийся за колонной.

— Действуем, как договорились, — майор говорил тихо, но я услышал. — По моей команде, встречаем гранатами, потом открываем огонь.

Шорохи со стороны лестницы приближались. Мятежники старались идти тихо, но абсолютно бесшумно продвигаться у них не получалось.

— Бой, — прозвучала команда майора. На лестницу полетели гранаты. Застрочили автоматы, захлопали выстрелы пистолетов и винтовок. Внизу громыхнуло, затем ещё, и ещё. Вниз с грохотом упали куски бетона, кто-то надрывно заорал.

С оглушительным треском взорвались стекла, засыпав внутренние балкончики и лестницу осколками. В окнах взметнулась алое зарево.

— Танки перед входом пожгли, — крикнул старлей, продолжая стрелять из калашникова.

Стрельба стала намного громче и беспорядочнее. Гремели разрывы снарядов, длинными очередями строчил пулемет.

«Похоже, подмога прибыла», — от волнения у меня пересохло во рту. — «Наконец-то».

Увлеченные боем бойцы не заметили, как сзади них, тихонько приоткрылась дверца технического помещения в паре метров от барной стойки. Высунулся удлиненный глушителем ствол пистолета, а за ним мрачное смуглое лицо. Я вскинул «калашников». Бандит чуть повернулся и увидел меня. Мгновение мы смотрели в глаза друг другу и выстрелили одновременно. Дернулся ствол пистолета и сразу же рявкнул короткой очередью «АКС». Попали оба.

Бандит вскрикнул и исчез в глубине комнаты, выронив пистолет, а меня отбросило назад. Я медленно съехал спиной по стене, чувствуя, как деревенеет тело. Рядом глухо звякнул о плитку верный «АКС».

«И бронежилет не помог», — машинально отметил я, плавая уже в полузабытье.

— Леша, не вздумай умирать, — сквозь туман доносился рыдающий голос Ани. — Не смей, слышишь, не смей, я тебе этого никогда не прощу.

Мою голову нежно обняли прохладные ладони. Это было последнее, что я ощутил, проваливаясь во тьму.

Эпилог

19 апреля 1979 года. 14:00. Смоленско-Сенная площадь. Здание МИД СССР

В зале МИД, предназначенном для дипломатических встреч было жарко и душно. Лоб посла Соединенных штатов Малкольма Туна блестел от пота, а холодная липкая струйка медленно ползла между лопаток. Но к духоте и жаре это не имело никакого отношения.

Внешне «Мэк» оставался невозмутимым и холодно-отстраненным, но внутренне его трясло. Каждое слово ноты, бесстрастно отчеканенное сотрудником МИД СССР, било тяжелым молотом, звучало предвестником грядущего апокалипсиса, способного похоронить под своими руинами весь прежний благополучный западный мир.

Сзади посла стояли члены Политбюро: министр иностранных дел Василий Васильевич Кузнецов, временно исполняющий обязанности ушедшего в отставку Громыко, председатель Комитета Государственной Безопасности, генерал армии — Петр Иванович Ивашутин и председатель Совета Министров СССР Петр Миронович Машеров. От двух последних веяло таким арктическим холодом, что даже Туну, дипломату с многолетним опытом, было не по себе.

Тем временем сотрудник МИД продолжал зачитывать ноту: