Последняя битва

— Прекратите стрелять, — визгливо заорал чей-то голос, перекрывая гром выстрелов, — Иначе мы положим эту суку и её выблядка.

Внезапная тишина ударила по сознанию, вызвав секундную оторопь. Замолкли выстрелы, прекратились вопли, и в наступившем безмолвии отчетливо слышался хруст снега под каблуками.

Я осторожно выглянул из-за угла гаража, и сразу же мысленно выругался.

Здоровенный верзила держал за шею бледную женщину в лисьей шубке, приставив к виску пистолет. Его напарник — полный мужик лет пятидесяти схватил за шкирку испуганного ребенка. В левой руке толстяка поблескивала темно-зелеными выпуклыми гранями «лимонка». Под ногами валялось кольцо чеки, а побелевшие пальцы судорожно сжимали рычаг предохранителя. Рядом с бандитами никого не было. Лежало несколько трупов, за изрешеченным капотом «жульки» притаился ещё один боец с «ТТ-шником»,глухо стонал «тяжелый» валяющийся у подъезда, рядом с парочкой погибших подельников.

— Я хочу говорить с главным, — продолжал разоряться верзила. — Пусть подойдет сюда на пару слов.

— Помоги мне встать, — прохрипел кто-то сзади.

Я оглянулся, старшина подхватил под руку Сергея Ивановича, помогая ему подняться. Капитан был мертвенно бледен, морщился и прижимал ладонь к груди, но никакой крови не было. Под прикрытием гаража я стрелой метнулся к нему.

Взял капитана под мышку и помог встать.

— Первый, я пятый, — ожила рация в руке капитана. — Что делать будем?

— Я сейчас пойду, поговорю с ним, — прохрипел Сергей Иванович, пытаясь выпрямиться. Но ноги подгибались, не слушаясь своего хозяина.

— Не нужно, — попросил я. — Вы ранены.

— Не ранен, — просипел он. — Бронежилет спас.

И действительно, под лохмотьями одежды, просматривалась объемная пластина бронежилета. Пуля из пистолета оставила на ней небольшую вмятину.

— Вы не сможете, наверняка, серьезные повреждения имеются, не до переговоров сейчас. Давайте я пойду.

— Так что? — продолжал орать верзила. — Выйдет кто-то поговорить с нами? Я стрелять не буду, слово даю. Если нас не отпустите, завалим гражданских, нам терять нечего.

— У тебя даже броника нет, — поморщился капитан. Вопли бандита он проигнорировал и продолжил:

— Я виноват, не озаботился. Но времени уже не было, твоё прямое участие в боях не предполагалось с самого начала. Бойцы получили экипировку, я взял экспериментальную модель, присланную для испытаний. Да и с учетом твоих худосочных размеров, ничего бы не подошло, а подвижность бы ограничило. А это значит, что шансы на выживание уменьшаются. Если с тобой что-то случится, как я в глаза генерала и твоих близких буду смотреть?

— Все будет нормально, — пообещал я. — Вот увидите. Только их нужно отвлечь. Когда я подниму ладони вверх, вот так, нужно будет их отвлечь. Бросьте камень или что-то тяжелое в гараж. Он металлический, грохот будет что надо. Как только это сделаете, пусть сразу же снайпер валит бандита с гранатой, который ребенка держит, а я шлепну верзилу.

— Как ты его шлепнешь? — поинтересовался Сергей Иванович.

— Очень просто, — улыбнулся я, вручил мрачному старшине «ТТ», достал из кармана любимый «дерринджер», взвел курок и спрятал его в рукав куртки, прямо под тугую резинку у запястья.

— Уверен? — усомнился капитан.

— Уверен, — твердо ответил я. — Просто положитесь на меня и всё будет нормально.

Капитан пару секунд смотрел мне в глаза и вздохнул:

— Хорошо, действуй. Я предупрежу ребят.

— Так что, кто-то выйдет или нет? — продолжал орать верзила. — Или мне пристрелить мамашу, чтобы вы быстрее думали?

— Не нужно, — крикнул я, вышел из-за арки и направился к бандитам. — Иду уже.

Двигался нарочито, не торопясь и не делая резких движений, чтобы не спровоцировать «фирмачей».

— Верзила увидел меня и ухмыльнулся:

— О, какие люди. Не ожидал.

— Мы знакомы? — сухо поинтересовался я, подходя к бандиту.

— Заочно, — довольная улыбка на лице «фирмача» расцвела ещё шире. — Нам как раз твои фотки раздали. Только там ты русый, а сейчас яркий блондин. Ничего, я тебя и таким узнал, у меня глаз — алмаз, Лешенька.

— Уверен, что не ошибся? — спокойно уточнил я.

— Уверен, — рожа бандита чуть не лопнула от самодовольства. — Я двадцать лет на оперативной работе отпахал. Так что перестань делать мне нервы и вешать лапшу на уши.

— Хорошо, — я не стал с ним спорить. Да и смысла особенного в такой дискуссии не было.

— Чего ты хочешь?

— Всё очень просто. Отпускаете Евгения Петровича, он идёт к нам, садится в машину, мы уезжаем, и по дороге выгружаем бабу и дитё.

— Не годится. Сначала отпускаете женщину и ребенка, потом мы — твоего шефа.

— Ты меня, что ли совсем за лоха держишь? — криво усмехнулся верзила, сверкнув золотым зубом. — Не пойдет. Или делаем так, как я сказал, или мы взрываемся нахер вместе с бабой и ребенком. Терять, повторяю, нам нечего.

— А давай, ты меня вместо них заложником возьмешь. Зачем дамочку и ребенка с собой таскать? Они ни в чем не виноваты. Чем я хуже их?

— Всем, — злобно оскалился бандит. — Хотя, уговорил, мы тебя с собой возьмем. Но их не отпустим. Покатаемся все вместе, так надежнее будет.

Я несколько секунд пристально смотрел в глаза верзиле.