Последняя битва

Прошло около часа, и страшная новость разнеслась по холодным старым стенам крепости. Небо стали заволакивать серые мрачные облака. Как серые тучи закрывали голубое небо, так же безотчетный страх грядущего заволакивал сердца людей. Не черные грозовые тучи бури, а именно спокойные, и оттого еще более унылые серые облака внушали людям тоску, безысходность и подавленность. Налетел порыв холодного западного ветра, флаги затрепетали, а облака потянулись и скрыли блеклое солнце. Сразу стало холоднее, громко заплакал ребенок, ему вторила воем собака. Налетел новый порыв ветра и, подхватив один из флагов, сорвал его и понес прочь от стены.

– Это знак, – прошептала старуха. – Знак, что этой ночью мы умрем.

Кэти фыркнула, она не верила в знаки, скорее, она опасалась, что ее заметит Эдуард. А флаги, ветер, дождь и все остальное ей было безразлично. Но все-таки даже она признавала, что было что-то зловещее в этом сером тихом небе, скрывшем солнце, и резком завывавшем ветре.

– Так тихо, – прошептала женщина рядом с ней. – Даже птицы не поют. И не стреляют… Странно, даже звуки битв стихли.

– Странно, – согласилась Кэти и внутренне содрогнулась. Стараясь отвлечься от мрачных мыслей, она спросила: – Скажите, а о чем вы мечтаете?

– Мечтаю? – женщина кисло улыбнулась. – Дожить до завтрашнего утра.

Кэти дернула уголком рта. Да что это с ней? Неужели она тоже испугалась. Медленно втянув воздух, она заговорила, пытаясь успокоить себя:

– А я мечтаю о тихом доме, где-нибудь далеко, далеко. Я бы развела себе уток, завела милого песика и выращивала бы тыкву. А вечерами я готовила бы себе чай и пила бы его вместе с соседками. Мы бы сплетничали, я рассказывала бы им всякие небылицы. И никто бы, никто не знал моего прошлого… – последние слова она прошептала.

– А что было в вашем прошлом? – негромко спросила дама.

– То, о чем стоит сожалеть.

Кэти отвернулась и смахнула со щеки непрошенную слезу. Ей вспомнился Ян, жестокий и беспощадный. Его злые глаза, которые проникают в душу, их связь, его приказы в убийствах… и как она их исполняла. Она пыталась убить Эльзу, чуть не убила Мангалу, а о других и вспоминать было страшно. Она подсыпала яды, выдавала тайные пути и проводила пиратов. Она была левой рукой Яна и помогала ему достигать его целей. Даже Ардан, правая рука Яна, испытывал к ней уважение за ее холоднокровие. Неужели после всего, что она сделала, ее простят? Кэти поморщилась. Нет, она знала, проиграют они эту битву или выиграют, для нее это не имеет значения. Ее все равно убьют. Либо люди Яна за предательство отрубят ей голову, либо люди Эдуарда повесят ее опять-таки за предательство. Она судорожно вздохнула и потерла белую шею. Она была в ловушке, из которой не было спасения.

– Жаль, что мои мечты никогда не осуществятся, – прошептала Кэти.

К женщине слева от нее подбежала маленькая девочка и что-то быстро заговорила. Мать обняла дочку и посадила к себе на колени. Девочка испуганно осмотрелась и, посмотрев на Кэти, спросила:

– Вы боитесь?

– Да, – глухо отозвалась она.

– Все боятся, моя милая, – прошамкала старуха.

– Не все, – возразила малышка, – папа сказал, что его начальник не боится.

– А кто его начальник?

– Сэр Левод, – отозвалась мать.

– Да, он, пожалуй, ничего не боится, – выдохнула Кэти.

Время тянулось медленно, люди ждали, боялись, и от этого часы и вовсе замедлили свой ход. Наступили сумерки. Часовые на крепости заметили, что в городе поднимается туман. Белый и холодный туман придавал зданиям нечеткие очертания, пробуждая затаенный страх даже у солдат. Темнело быстро. Из-за собравшихся облаков не было видно ни звезд, ни луны. Эдуард велел зажечь по всей стене факелы. Огонь и свет придал людям мужества, но это было ненадолго.

Тьма опустилась на город и окутала его своим мрачным покрывалом. Щупальцы тумана скользили между стен крепости. Холодный порывистый ветер пронизывал до костей, проникая в умы и сердца. Несколько факелов потухло, остальные замерцали слабыми огоньками. Страх крепко вонзил свои когти в каждого человека.

И тут из переулков начали выходить захватчики. Сначала солдаты на стене засмеялись, разбойников было слишком мало. Но они шли, и шли, и шли. Меньше чем за десять минут их собралось больше пяти сотен. В темноте было сложно увидеть всех, осложнял дело и туман. А разбойники все прибывали и прибывали.

Эдуард посмотрел на своего подчиненного и распорядился:

– Вели женщинам, старикам и детям укрыться в зданиях. Раздай оружие всем, кто твердо стоит на ногах.

Когда он ушел, Эдуард стиснул зубы плотнее, такого количества не ожидал даже он. К нему приблизился высокий молодой человек. Эдуард не узнал его, и Томас был несметно этому рад. Своим тонким, елейным голосом, подавляя в нем дрожь, он спросил:

– Сэр Левод, скажите, мы выиграем?

– Мы выиграем в любом случае, – усмехнулся Эдуард. – Но вот увидим ли мы эту победу или нет, это вопрос.

– Вы хотите сказать… – пролепетал Томас и осекся от ужасной догадки.