Последняя битва (Демонические войны-3)

Магистр прекрасно понимал, что уговорить Коюсада присоединиться к ним будет значительно труднее, если то, что творилось сейчас на острове, войдет в обычную практику. Он взглянул на Де Лурма, ожидая, что тот одернет солдата. Однако граф лишь рассмеялся, и ему вторил Джулио Джаннет.

ГЛАВА 24 ЭЙДРИАН СТАНОВИТСЯ МУЖЧИНОЙ

Неприветливым снежным зимним днем, когда члены семей на дальнем западе, в Вайлдерлендсе, обычно собираются у камина, чтобы насладиться его теплом, обитатели Фестертула высыпали наружу, выстроившись вдоль главной улицы этой небольшой деревни. Они махали шляпами и платками и возбужденно подпрыгивали, с особенным жаром приветствуя молодого короля Хонсе-Бира — ведь человек этот, Эйдриан, жил когда-то в их деревне и был известен по всей округе под именем Тай'маквиллок, рейнджер из Фестертула.

Садья скакала рядом с Эйдрианом в окружении гвардейцев Бригады Непобедимых, эскортирующих их от самого Палмариса, не обращая особого внимания на ликующий народ. Чтобы убедиться, что Эйдриану ничто не угрожает, еще до начала парада в деревню вошли два десятка королевских солдат. Остальные, общей численностью более трехсот человек, маршировали позади короля и его ближайшего окружения под барабанный бой, гулко разносившийся в холодном зимнем воздухе.

Эйдриан наслаждался всем происходящим. Таким сияющим женщина еще никогда его не видела. Они, конечно, уже успели пройти через несколько деревень и небольших городков с такой же помпой, как сейчас, но здесь все было иначе, поняла певица. В этой деревне Эйдриан приобрел первый опыт общения с людьми после того, как сбежал от тол'алфар и изучил язык Хонсе-Бира. Именно здесь за очень короткое время из своенравного мальчишки он превратился в героя, защитника окрестных деревень; и вот теперь вернулся сюда как герой, завоевавший все королевство.

В этот момент он казался Садье прекрасным — с раскрасневшимся от холода и гордости лицом и яркими алыми губами, подчеркивающими очарование выразительных голубых глаз. Он ехал без шлема, откинув капюшон тяжелого плаща, и великолепные золотистые волосы короля развевались над его головой. Женщине он казался как никогда полным жизни и энергии. Поистине, Эйдриан был король во всех значениях этого слова, и лишь оттого, что она просто находилась рядом с ним, по ее спине пробегала дрожь.

Певица все еще не сводила с него взгляда, когда они добрались до конца улицы, и Эйдриан спешился, чтобы встретить старейшин деревни. Он обвел их взглядом, и по блеску его глаз Садья поняла, что некоторые были ему знакомы.

— Эй, парень, я гляжу, ты неплохо использовал меч старого Румпара! — воскликнул какой-то старик, и все остальные засмеялись.

Но тут же смолкли под холодным взглядом Эйдриана.

Медленно, очень медленно он вытащил из ножен Ураган и вскинул его высоко в воздух. От одного вида меча стоящие рядом люди, а за ними и все остальные пораскрывали рты, а уж когда сверкающий клинок охватило пламя, восторгу собравшихся не было предела.

— Добрые жители Фестертула! — начал Эйдриан, повернувшись к толпе. — Вы знали меня как человека, защищающего вас от разбойников и чудовищ. А теперь я вернулся к вам как король.

В толпе раздались приветственные крики, разносясь во все стороны и с каждым мгновением становясь все громче. Без сомнения, их подхлестывали стоящие тут и там солдаты, но, как казалось Садье, люди вовсе не нуждались в поощрении. Их радость была искренней и объяснимой; действительно, жители дальней, всеми забытой деревеньки сейчас в двух шагах от себя видели живое воплощение славы мира. Интересно, мелькнула у женщины мысль, встретила ли, став королевой, такой же прием у жителей Дундалиса Джилсепони?

В этот момент Эйдриан перевел взгляд на нее. В его глазах сияла гордость и что-то еще, какая-то напряженность, заставшая певицу врасплох.

Она инстинктивно крепко обхватила плечи руками, как бы пытаясь — впрочем, тщетно — сдержать внезапно охватившее ее горячее чувство.

Во время трапезы они сидели вдвоем, и прислуживавшие за столом слуги ловили каждое их желание. И хотя еда была довольно незамысловатой, Садья оценила немалые усилия, приложенные Эйдрианом, чтобы сделать этот вечер запоминающимся.

Она заметила также, как король поглядывал на нее через стол, и поняла, что голодный взгляд его голубых глаз никак не связан с отсутствием пищи.

На этот раз, однако, он ее врасплох не застал. Она не отвела взгляда, напротив, подняла стакан с вином — один из немногих деликатесов, которые армия везла из самого Палмариса, — и ответила Эйдриану дразнящей, многообещающей улыбкой.

Король отпустил слуг еще до окончания трапезы. А потом, не дав ему обогнуть стол и подойти к ней, Садья поднялась первой и направилась к окну. Отодвинув занавеску, она оглядела тихую деревушку и мерцающие вокруг нее огни лагерных костров.

— Герой возвращается домой, — заметила певица, когда Эйдриан встал рядом с ней.

Глядел он не в окно, а на нее, пристально, неотрывно, как бы пытаясь запечатлеть в памяти тонкие черты ее лица.