Последняя битва императоров. Параллельная история Первой мировой

Французы пытались замять дело, но Петроград настаивал. Что ж, после отговорок и увиливаний Троцкого арестовали. Но выслали не в Россию, а в Испанию. Там его тоже как-то странно арестовали, всего на 3 дня, и выслали… в США. Именно туда, где Лев Давидович требовался. В Нью-Йорке его радушно встретил личный представитель банкира Шиффа, устроил со всеми удобствами. В Нью-Йорке действовал и коммерческий представитель фирмы дядюшки Троцкого, Абрама Животовского (того самого, которого первым ухватила за жабры комиссия Батюшина). Этим представителем был Соломон Розенблюм, более известный под псевдонимом Сидней Рейли — бизнесмен и британский шпион. А шеф Рейли, резидент МИ-6 в США Вильям Вайсман, был близким другом «серого кардинала» при президенте полковника Хауса. Все эти почтенные деятели отлично находили общий язык. Из эмигрантов, из диаспоры началась подготовка революционных десантов, которые вскоре будут брошены в Россию.

Подготовка к грядущим переменам велась не только в Америке. 6 декабря 1916 г. неожиданно ушли в отставку британский премьер Асквит, министр иностранных дел Грей. Политики, в свое время налаживавшие союзнические отношения с Россией, связали себя определенными договоренностями. Премьер-министром стал Ллойд Джордж, а пост военного министра достался банкиру Мильнеру. Одному из руководителей «Великой национальной ложи Англии» и спонсоров российской революции.

65. Митава и Багдад

21 ноября скончался дряхленький австрийский император Франц-Иосиф. Корону получил эрцгерцог Карл. Он был куда более дееспособен, но раньше фавориты покойного монарха не подпускали его к государственным делам. Карл был крайне недоволен, что страна попала в полную зависимость от Германии, а продолжение войны считал гибельным. Его сторону принял Конрад, после Брусиловского прорыва он тоже полагал, что надо мириться любой ценой. Австро-Венгрия обращалась по этому поводу к немцам, в нейтральные страны направлялись эмиссары для тайных переговоров.

Возможно, для России, вынужденной воевать с такими союзничками, сепаратный мир и впрямь был бы лучшим выходом. Но этому претила натура царя, он оставался честным даже с нечестными партнерами. А враги натворили слишком много преступлений, чтобы оставлять их безнаказанными. Но и Германия не желала слышать о мире. Она уже считала своими захваченные территории, вовсю распоряжалась ими, как же можно выпустить их из рук? Чтобы сгладить трения с австрийцами, германское правительство после взятия Бухареста объявило, что оно согласно прекратить войну, обратилось к США с просьбой о посредничестве. Однако предложение было чисто декларативным. Страны Антанты выдвинули конкретные условия — уйти с оккупированных земель, компенсировать ущерб, и миротворчество сразу заглохло. Зато кайзеровское правительство теперь разводило руками перед союзниками и собственным населением — вы же видели, мы были готовы мириться, но нашим противникам это не угодно. Впрочем, настроение быстро подняли дальнейшими победами над румынами, а Австро-Венгрию постарались ублажить, пообещали ей часть Румынии, итальянские и российские области.

Хотя в германском командовании понимали — положение совсем не блестящее. Наступать было больше нечем. На 1917 г. ни на одном фронте не планировали активных операций, только оборону. Выискивали любые резервы. Во Франции Гинденбург решил оставить Нуайонский выступ. В тылу развернулось строительство мощнейшей укрепленной «Линии Зигфрида» — или, как ее назвали «Линии Гинденбурга». Предполагалось, что войска отойдут на нее, фронт спрямится, и можно будет высвободить 13 дивизий.

Наступательные действия наметили лишь на море — неограниченную подводную войну. Прежние проекты, создать флот из 205 подводных лодок, выполнить не удавалось, для их строительства не хватало сырья. Имелось лишь 138. Но Гинденбург и начальник морского генштаба Гольцендорф прикинули, что этого будет достаточно. На позициях находятся 20 подлодок, потом их сменяют другие. Рассчитывали, что блокада сломит Англию за 6 месяцев, а за ней, глядишь, вся коалиция развалится. Кайзер опять переживал, не подтолкнет ли это к войне Америку. Но вес самого Вильгельма в руководстве очень снизился, Гинденбург и Людендорф давили на него, а Гольцендорф заверил «словом офицера», что ни один американский солдат не высадится в Европе — субмарины не позволят.

На самом деле, германское командование уже знало — США вступят в войну в любом случае. Осторожничать не приходилось. Но оно знало и о другом: у Америки нет армии, в течение 1917 г. ее можно не опасаться. Действительно, США готовились примкнуть к Антанте. За время войны они неплохо поживились не только торговлей: совершили интервенцию на Гаити, в Доминиканскую республику, Никарагуа, на Кубу. Теперь предстояло влезть в мировую схватку, «на новенького», со свежими силами. С огромным преимуществом перед другими участниками, разоренными и понесшими страшные потери. Соответственно, занять главное место в лагере победителей.