Последняя битва (СИ)

— Это фронтовой товарищ Константина Николаевича? — остро глянула мама. — Такой невысокий широкоплечий с пронзительным взглядом? По-моему мы на днях рождения деда с ним пересекались.

— Он самый, — дипломатично подтвердил я.

— А откуда ты можешь знать такие вещи? Что Андропов арестован и вообще? — родительница воинственно уперла руки в бока. — Тебе, что лично докладывают?

— Нет, не лично, но держат в курсе. Я же сказал, не могу рассказать — государственная тайна. Намекну только, это связано с деятельностью деда перед смертью, — дипломатично отбился я.

— А ты тут причем? — всполошилась мама. — Неужели он ребенка втянул в такие опасные дела? Сыну ничего не сказал, а внука несовершеннолетнего привлек. Совсем из ума выжил старый, хоть и грешно такое о покойниках говорить.

— Так получилось. Это не специально вышло. И вообще, если бы от него всё зависело, никто бы меня никуда не привлекал.

— Тайны мадридского двора, — недовольно пробурчала мамуля. — Интриги, расследования. Черт, знает что. Не Советский Союз, а средневековье какое-то.

— И не говори, — подхватил я. — Приключения Анжелики, Три мушкетера и Граф Монте-Кристо в одном флаконе.

Мать метнула на меня подозрительный взгляд.

— Весело тебе, да?

— Нет, — я сохранил невозмутимый вид. — Просто иной раз в жизни, похлеще, чем в романе бывает.

— Ладно, — родительница недовольно поджала губы. — Отец завтра утром из командировки приедет, поговорит с тобою обстоятельно. Сам понимаешь, у него очень много вопросов возникло.

— Понимаю, — вздохнул я. — Раз надо, поговорим. Но ему тоже ничего особого рассказать не смогу.

— Да, да, — одними губами усмехнулась мама. — Я помню, государственная тайна.

— Именно.

— Мамуль, — через минуту вкрадчиво начал я, видя что родительница по-прежнему дуется. — Я тебя очень сильно люблю. Правда. Если бы только от моего желания зависело, всё бы рассказал без колебаний, честное слово. Но именно в этом случае, не могу.

— Ладно, — мама оттаяла, улыбнулась и раскинула руки, — Иди сюда, горе моё луковое. Если бы ты знал, как я по тебе скучала…

— Я тоже, — пробормотал я, уткнувшись носом в теплую мамину шею…

Через минуту опять вернулся на стул. И спросил:

— Как вы тут без меня?

— Не очень, если честно,— вздохнула мама. — С тобой непонятно что. Спасибо, хоть записку оставил. И потом к отцу Зорин заходил, сказал, что ты живой и здоровый. Это здорово облегчило жизнь. Но мы все равно переживали.

— Знаю, мамуль, — вздохнул я. — Потому и попросил, чтобы хоть через тренера сказали, что со мною все относительно хорошо. Давай не будем больше развивать эту тему. Лучше скажи, как удочерение прошло.

— Нормально, — матушка чуть нахмурилась, что-то вспомнив. — Документы нам помогла директор детдома оформить. Все бумаги за короткий срок подготовили. И в районо очень душевные сотрудницы попались. Приходили к нам домой, смотрели условия проживания. Затем нас в исполнительный комитет Совета народных депутатов вызвали. Там комиссия всех по очереди опросила. Сначала меня с отцом, потом Машу. Долго вопросы задавали, зачем нам это нужно, почему решили удочерить ребенка.

— Ну а вы им что сказали? — я с интересом ждал продолжения.

— Правду, — отрубила родительница. — Как ты взял над Машенькой шефство, привел домой на выходные, и она нам понравилась, а потом мы её полюбили и решили удочерить.

— Вопросы какие-то каверзные задавали?

— Нет, наоборот, с пониманием отнеслись. Директорша вообще нас поддерживала, и тетки с комиссии очень душевными оказались. Как мне потом сказали, одна из них тоже бывшая воспитанница детдома. Так что поспрашивали нас, поговорили с Машей и приняли решение удовлетворить нашу просьбу об её удочерении согласно, как они сказали «закону о браке и семье».

— Вот и хорошо, — с облегчением вздохнул я. — А как Маша переезд восприняла? Адаптировалась?

— А как она должна была воспринять? — матушка иронично подняла бровь. — Обрадовалась, конечно. Ребенок давно хотел вырваться из детдома, обрести родителей и её мечта осуществилась. Машенька только по тебе сильно скучала, по пять раз на день у меня спрашивала, когда появишься. Приходилось изворачиваться и отвечать неопределенно.

— А в школе, что? Она же учиться должна? Почему сегодня дома?

— В твою школу её сразу приняли, как только документы принесли. Просто сегодня уроки отменены. У преподавателя кто-то из родных умер, — пояснила мама. — И Машуня дома осталась. Мы как раз пельмени собирались лепить перед твоим приходом. Кстати, насчёт учебы, я спросить хотела, ты не забыл, что тебе ещё десятый класс надо закончить и выпускные экзамены на носу?

— Не забыл, — недовольно буркнул я. Воспоминание, что снова придется идти в школу и бессмысленно тратить время на просиживание штанов за партой ухудшило настроение.