Последняя битва (СИ)

— Потому, что, первое, — я загнул палец. — Продавать сырье легче всего. Для этого не нужны высокотехнологичные производства и развитая промышленность. Достаточно обслуживающей инфраструктуры. То есть, промышленность потихоньку начала сползать в стагнацию. Понятно, что до неё нам далеко, слишком огромное наследие оставил Иосиф Виссарионович, но всё-таки.

Второе. Маржа, то есть разница между себестоимостью сырья и продажной ценой минимальна. Разумеется, по сравнению с продукцией высокого передела.

Третье и самое важное — с этого момента, каждый год, мы начали попадать во всё большую зависимость от Запада. Разумеется, это процесс не мгновенный и растянутый на многие десятилетия, но он начался и успешно идёт, даже сейчас. Через время эта зависимость на фоне медленно деградирующего производства станет критичной.

— Почему это?

— Кто главный покупатель нефти и газа, платящий международной валютой — долларами? — улыбнулся я. — Западные страны и их союзники. Они никуда не торопятся и готовы ждать десятилетиями. И если к власти придут люди, решившие сконцентрироваться на самом легком способе пополнения бюджета — продаже сырья за валюту, в ущерб остальным, однажды их поставят перед фактом отказа от покупки нефти и газа.

— Капиталисты наступят себе на горло и откажутся от недорогих ресурсов? — иронично улыбнулся Машеров.

— Именно, — подтвердил я. — Перестанут покупать и всё. Но перед этим найдут альтернативные источники нефти и газа, пусть даже дороже.

— А как же прибыль? Помнишь, Ленин говорил, о продаже веревки, на которой их и повесят? — язвительно поинтересовался предсовмина.

— Он говорил правильно. Просто это касалось другой ситуации — эпохи НЭП, создания концессий и получения кредитов от капиталистов. Смысл фразы: они помогут выжить нам, а мы их уничтожим. Но давайте вернемся к предмету разговора. Если Западу удастся заставить нас отказаться от промышленных производств и сделать ставку на продажу сырья, достаточно дождаться пока мы станем критично зависимы от торговли и в нужный момент если не обрушить экономику, то тяжело её ранить. И прибыль здесь очень даже причем. В случае успеха, выигрыша экономической войны и последующего развала Союза, она будет невероятно огромной. Приз победителю — самая богатая ресурсами страна в мире.

— Ладно, мы отклонились от темы, — поморщился Машеров. — Вернёмся к СЭВ.

— Извините, Петр Миронович, мы никуда не отклонились. Всё сказанное укладывается в тему, — возразил я. — Так вот в семидесятых годах, как я уже говорил, Леонид Ильич и другие руководящие товарищи, сосредоточились на торговле нефтью в ущерб СЭВ. В 1973 году возникают первые проблемы. В СССР приоритет начинает отдаваться торговле энергоресурсами. И здесь мы подходим к самому главному. У нас есть свой огромный рынок из дружественных стран, обеспечивающий нам относительную независимость от Запада.

— А почему относительную? — поинтересовался Машеров.

— Потому что у Запада есть уникальные прорывные технологии, которые нам обязательно нужно получить. В электронике, например. Как получить, это отдельный вопрос.

— Хорошо, я понял. Так что ты говорил о Совете Экономической Взаимопомощи?

— Это отличная возможность совершенствовать производство, развивать промышленность и наращивать экспорт продукции высокого передела, зарабатывая огромные деньги, — с жаром убеждал я. — Но для этого надо упорно трудиться годами, работать над качеством, создавать новые прорывные технологии. Это правильно. Но мы выбрали тупиковый путь. Зачем тяжело пахать годами, если можно просто продать нефть, газ капиталистам и легко получить свои миллиарды? То, что при этом мы постепенно, откатываемся вниз, и через тридцать-сорок лет станем технологически отсталой страной, об этом никто не думает.

— Хорошо, что ты предлагаешь? Только конкретно и тезисно.

— Прежде всего, отдать все силы развитию нашего всеобщего рынка. Для этого, максимально упростить торговые операции между государствами и предприятиями СЭВ. Минимум бюрократии, больше дела. Наш рынок надо полностью открыть для них, а их для нас.

— Ты не думал, что наша, допустим, легкая промышленность, может не выдержать конкуренции?

— Думал. Значит, пусть перестраивается, делает продукцию лучше, чем, например, ГДР. Не может завод перестроиться — уволить к черту директора и поставить того кто сможет. Покажет результат — выдать хорошую премию. На самом деле это отличный стимул — выпускать, например, действительно модную и красивую одежду, а не убогие тряпки. Вот в Чехии производят отличные кроссовки, и мы можем делать. Качество — это хорошо, но если обувь выглядит как говнодавы, покупать её будут не очень охотно.

— Но народ уже, изначально, скептически относится к нашей одежде и обуви, — заметил предсовмина.