Последняя бурская война

Вскоре после этого события сэр Теофил отбыл в Англию для обсуждения с государственным секретарем ряда проблем, связанных с ситуацией в Трансваале, увозя с собой уважение и любовь всех, кто его знал, в том числе и большинства недовольных буров. Его преемником стал полковник Оуэн Лэньон, назначенный исполняющим обязанности администратора на время отсутствия сэра Шепстона.

Известие о нашем поражении буры восприняли с великой и нескрываемой радостью – по крайней мере, более упорная и непримиримая их часть. Когда Англия находилась в беде, буры не упустили возможность воспользоваться этим. Так, среди населения были распространены приглашения принять участие в массовом митинге, который планировалось провести 18 марта в местечке в тридцати милях от Претории. К туземным вождям направились эмиссары, которые уговаривали их последовать примеру Кетчвайо и истреблять всех англичан, попадающихся под руку; самым активным из них был человек по имени Соломон Принсло. Однако туземцы, несмотря на угрозы в их адрес, как один отказались от этого предложения.

Не следует считать, что все буры, участвующие в подобных митингах, поступали по своей воле; напротив, очень многих из них принуждали к этому силой, поскольку было очевидно, что английские власти не в состоянии защитить их. Уклоняющимся грозили разного рода наказаниями и расправами: им говорили, что когда англичане будут изгнаны, из них сделают билтонг (т.е. разрежут на кусочки и повесят сушить на солнце). Немногие, к счастью для самих себя, оказались достаточно мужественными, чтобы, искушая судьбу, отказаться прийти на митинг, те же, кто не смог устоять, вынуждены были, как только началась война, покинуть страну.

Так или иначе, но в результате своей бурной деятельности бурам удалось собрать на митинг вооруженный отряд из трех тысяч человек, которые, по всей видимости, затевали недоброе.

Приблизительно в то же самое время в Претории был сформирован кавалерийский корпус, состоящий в основном из джентльменов и известный под названием «Преторийская конница». Ему следовало подойти к зулусской границе и расположиться там лагерем, поскольку в этом районе срочно требовалась конница, хорошо ориентирующаяся на местности. С учетом чрезвычайной обстановки должностных лиц тоже принимали в этот корпус, чем незамедлительно воспользовался и я, после чего был выбран на одну из лейтенантских должностей24. Но в конечном итоге корпус не был направлен в Зулуленд по причине надвигающейся угрозы со стороны буров, поэтому он и был оставлен, чтобы сдерживать эту угрозу. Как офицер корпуса я получил задание налегке с небольшим отборным отрядом из прекрасных наездников обеспечивать постоянную связь между лагерем буров и администратором. Для меня это было интересное и захватывающее дело. Мой штаб располагался на постоялом дворе в двадцати пяти милях от Претории, куда наши агенты прибывали каждый вечер с докладом о положении дел и откуда, если на дороге не было опасности, я отправлял письмо в ставку; в случае, если у меня возникали опасения за посыльных, которых мог на дороге схватить и обыскать бурский патруль, я вместо письма отправлял разноцветные ленточки в зависимости от того, что хотел передать. Через каждые шесть миль почти круглосуточно на дороге дежурил свежий конный разъезд, скрывающийся среди деревьев и камней, в задачу которого входило принятие пакета или ленточки и быстрая доставка их следующему разъезду; таким образом, нам удавалось доставлять донесения в город менее чем за полтора часа.

Пару раз на постоялый двор заезжали буры и грозились перестрелять нас, но поскольку нам было дано распоряжение действовать только в том случае, если жизни угрожает реальная опасность, то мы не обращали на них внимания. Офицер, прибывший мне на смену, не успел пробыть там и двух дней, как на их отряд напала огромная толпа вооруженных буров, которые погнали их назад в Преторию и от которых им удалось уйти только благодаря резвым скакунам.

Между тем буры подходили все ближе к городу, пока наконец не расположились лагерем в шести милях от него, практически блокировав все подходы. Деловая жизнь в городе замерла, дома превращались в крепости, военные, а также лица из многочисленных добровольческих отрядов занимали наиболее выгодные позиции. Здание, в котором в мирное время размещалась правительственная конюшня, досталось в распоряжение Преторийской коннице, и, несмотря на то что нам, несомненно, оказали высокую честь, я должен честно признаться, что моих сил едва бы хватило даже на один месяц пребывания в конюшне, которую не чистили в течение ряда лет. Тем не менее, углубив колодцы и воздвигнув бастионы с площадками для стрелков, мы превратили ее в превосходную крепость, правда, уязвимую для артиллерии. Мы выставляли ночной дозор, так как больше всего боялись нападения ночью, но в целом, все меры были приняты для того, чтобы отразить атаку, которую мы ждали ежечасно, и мне кажется, что только благодаря такому состоянию боевой готовности нападения не произошло.