Последняя чаша гнева

— Сегодня ночью я снесу этому тпоту все его головы, сколько бы их ни было, — сказал он Энунду, вернувшись в замок. Старик только скептически покачал головой. Тпоты были давним бедствием Фафта. Этим же вечером Чойс установил на стене самую большую пушку, которую ему только удалось обнаружить. Забив жерло своим порохом, он вкатил внутрь ядро и с зажженным банником в руке стал ждать. Тпот себя долго ждать не заставил. Уже через несколько минут его клювастая голова вылезла из чащи, и чудище двинулось к замку. Видимо, сценарий у него был уже отработан. Боли эти звери почти не чувствовали, а к замку их манили вкусные запахи готовящейся еды и человеческих тел.

Чойс не спеша навел тяжелую пушку и, когда существо находилось уже близко, поджег фитиль. Пушка рявкнула, окутавшись облаками черного дыма, и отпрыгнула назад. Чойс видел, как раскаленное ядро дугою пронеслось над рвом и переломило исполинскую шею тпота. Тварь волчком завертелась на месте, вторая голова, появившаяся из-под брюха, щелкала челюстями, извиваясь и сверкая фосфоресцирующими глазами. Не мешкая, Чойс снова зарядил пушку и, наведя ее на цель, не глядя ткнул факелом. Раздался еще один выстрел, от которого содрогнулась стена, и второе ядро ударило в брюхо тпоту, прямо в то место, откуда торчала вторая голова чудовища. Тпот ринулся в лес, но еще не доходя до первых деревьев, с шумом повалился на землю и издох.

Тогда Чойс задрал дуло пушки к небу и третьим выстрелом отсалютовал своей победе.

6

Уже давно к Чойсу поступали тревожные вести от торговцев, регулярно курсировавших между Лигой и Альбегином, о том, что на границах скапливается мощное войско всяческой нелюди, готовое ударить на Стик. Ничего не предпринимая явно, Чойс решил собрать всех правителей Государств Порядка на ассамблею, чтобы решить, какими путями идти дальше. Он посоветовался с Энундом, и старик одобрил его идею. Гонцы были разосланы тотчас же. А через несколько часов к Чойсу пришел уставший торговец, который преодолел многие мили пути, и принес весть о том, что альбегинцы при содействии правителей Урмойра, Кхата и Дионды тайно вошли на территорию этих княжеств. Чойса поразила та легкость, с которой Князья Границы пропустили к себе столь огромное скопление противника, ни словом, ни духом этому не препятствуя.

Это было уже сложнее, чем если бы враг просто стоял на рубежах. Пограничные княжества были не просто куском земли, они были частью территории Лиги, и присутствие на этой территории вражеских сил означало смертельную угрозу для всего Стика.

Но была в этом деле и положительная сторона. Альбегинцы только ускорили созыв Совета Лиги, в который входили все правители и знать Стика. Чойс сначала сомневался, согласиться ли на это шахиншах Тьодольв. Но Энунд заверил его, что препятствий не возникнет.

Вторая проблема была сложнее первой. На Совете будут присутствовать, несмотря на существующие разногласия, все правители Государств Порядка. Но весь вопрос, прибудут ли на Совет князья Границы Дюри Лгун На Дереве, Арнгейр и Брэттуэйр. На вторую часть этой дилеммы Чойса натолкнул Энунд.

— А что с ними делать, если Князья Границы все-таки прибудут на Совет? — спросил пресвитер, когда однажды они с Чойсом медленно ехали по лесной дороге, возвращаясь с конной прогулки. — Ведь они предатели, и мы знаем об этом. А значит, их нужно казнить.

— Они предатели, — сказал Чойс.

Энунд вздохнул.

— Их казнь развяжет руки Вольфгангу.

Чойс засмеялся.

— Почему ты смеешься? — спросил Энунд.

— Ему не надо развязывать руки, — сказал Чойс. — Они у него и не связаны. Ты можешь распять Князей на зубцах своего замка — намерения Вольфганга от этого не изменятся и о цели своей он не забудет.

Энунд замолчал и молчал до самых стен замка.

Удивление их обоих было беспредельно, когда они узнали, что Князья Границы прибыли на Совет, который таким образом был приведен к полному составу. Чойс не понимал, чем вызвано такое доверие. Видимо, Князья были слишком уверены в себе: мощная поддержка Альбегина давала им это.

В огромном сводчатом зале, стены которого покрывали древние темные фрески, большим полукругом были расставлены кресла с высокими спинками. Члены Совета входили без вычурных объявлений камергеров и сразу садились: здесь и так все знали друг друга. Пока пустовало лишь пять мест: кресла, которые должны были занимать Князья Границы, кресло бальи Сунгура, умершего незадолго до созыва Совета, устланное крепом, и кресло Чойса, стоящее рядом с креслом Энунда. Чойс решился на сюрприз.

В зале перешептывались. У многих членов Совета возникли нехорошие предчувствия.