Последняя дуэль (ЛП)

Примерно в то же время в парижский Парламент был вызван Адам Лувель, предполагаемый подельник Ле Гри. Несколькими месяцами ранее Лувеля уже арестовывали и допрашивали по приказу графа Пьера, однако вердикт, оправдавший Ле Гри, снимал вину и с его предполагаемого сообщника. Теперь же Лувеля объявили в розыск. Письмо парламентариев, датированное 20 июля, требует гарантировать присутствие Лувеля в парижском суде.

Два дня спустя, 22 июля, в воскресенье, Лувель явился на вызов, выступив перед королём Карлом в Венсенском замке. 9 июля рыцарь в обвинительной речи уже называл Лувеля сообщником Ле Гри. Но Лувеля ждало ещё немало сюрпризов. Подъехав к величественному загородному замку, войдя в огромную башню, поднявшись по винтовой лестнице и представ перед королевским престолом, Лувель нос к носу столкнулся со сквайром Томином дю Буа, двоюродным братом Маргариты. На глазах у короля, в присутствии его дядьёв и придворных, тот в резкой форме обвинил Лувеля в нападении на мадам Карруж и бросил ему вызов.

Томин также потребовал, чтобы Лувеля, если он станет отрицать вину и при этом откажется драться, заключили в тюрьму до тех пор, пока он не признается. Не прошло и двух недель после первого вызова, а уже последовал второй, намекая на то, что, возможно, будет не одна, а целых две дуэли.

Лувель попросил короля об отсрочке, известной как «жур д'ави», чтобы посоветоваться со своим адвокатом, и ему дали срок до следующего вторника, 24 июля, хотя не сохранилось документов о том, проходили ли в указанный день какие-либо слушания по этому делу. Но запись, сделанная месяцем позже, говорит о том, что круг задержанных и допрошенных по делу, значительно расширился. 20 августа был арестован сын Адама Лувеля Гийом, а с ним ещё двое мужчин (Госслин и Тома де Белльфон), для прояснения «некоторых вопросов, касающихся судебной дуэли между истцами: шевалье Жаном де Карружем и Томином дю Буа с одной стороны и ответчиками: Жаком Ле Гри и Адамом Лувелем — с другой». Судя по записи, оба судебных спора объединили в один.

Примерно в то же время Парламент распорядился, чтобы Адама Лувеля, уже арестованного и заключенного в Консьержери (мрачные казематы при Дворце правосудия) вывели из камеры и «допросили с пристрастием», то есть, под пыткой. Пытки нередко применялись, чтобы выведать нужные показания у свидетелей и выжать признания из обвиняемых. По мере того как ордалии и дуэли уступали место признанию как доказательству вины, судебные , пытки во Франции использовались все чаще. В особом почёте тогда была дыба, когда руки жертвы связывались за спиной верёвкой, за которую его поднимали над землёй, а потом резко бросали вниз; а также подвешивание над открытым огнём. Часто практиковалось лишение сна, окунание в ледяную воду, а также пытка водой, когда в глотку вливают жидкость, пока человек не начинает захлёбываться.

Адвокат сквайра Жан Ле Кок отмечает в своём дневнике, что «допросу с пристрастием» подверглись Адам Лувель и служанка, «которая, как утверждалось, находилась в тот день в замке Карружей». В те времена пытки были столь расхожим делом, что адвокат даже не упоминает, какие именно методы применялись к двум свидетелям. В любом случае, ни Адам Лувель, ни безымянная служанка ни в чём не признались{12}.

Кроме Адама Лувеля в то лето преступил закон ещё один друг Жака Ле Гри. Жан Белото, недавно овдовевший сквайр, обеспечивающий алиби Ле Гри, был арестован бейлифом парижского епископата по подозрению в «раптусе», то есть, похищении или изнасиловании.

Любопытно, что обвинения Белото, близкому другу Жака Ле Гри и ключевому свидетелю, обеспечивающему его алиби, были предъявлены ни раньше, ни позже, а именно в тот самый период, когда сквайра вызвали в парижский Парламент для следствия по обвинению в изнасиловании Маргариты де Карруж. Возможно, обвинения против Белото были беспочвенны. Но, похоже, Жак Ле Гри избрал себе для развлечений довольно скверную компанию.

Весь июль король и его придворные жадно следили за спором рыцаря и сквайра. Однако в августе, когда следствие затянулось на второй месяц, внимание короля переключилось с внутренних дел (среди которых была и перспектива захватывающей дуэли не на жизнь, а на смерть) на гораздо более значительный внешний конфликт, замаячивший на международном горизонте. Лето было в разгаре, и погода словно благоволила военным действиям, потому что война между Англией и Францией вновь стала неизбежна.

В прошлом году король послал в Шотландию армию французских рыцарей (среди которых был и Жан де Карруж) во главе с адмиралом де Вьеном. Французы сожгли и разграбили приграничные графства, оттянув войска короля Ричарда II на север, подальше от Лондона. Однако второе, более крупное французское вторжение с юга так и не началось, и изначальный план нападения на англичан с двух фронтов был провален. Теперь Филипп Смелый, герцог Бургундский, предложил королю Карлу обессмертить свое имя и нанести по Англии сокрушительный удар, предприняв ещё более масштабное и опустошительное вторжение.