Последняя газета

Но как бы то ни было – при чем здесь я? И на что, собственно, этот самый Заде “надеется”? По-видимому, я должен отрецензировать издание. Что ж, в конце концов где Беляев – там и Салиас, и я вполне могу написать об этом несусветном собрании, оповестив о его появлении в свет нашу элиту бизнеса, финансов и политики, хотя, конечно, ей, элите, это – по хрену рубашка, как говорили в моей молодости в нашем студенческом кругу…

– Проси больше,- сказал Сандро, когда я в четверг поделился с ним этой историей. Сказал, явно потешаясь.

– Больше чего? – спросил я.

– Денег, Кирюха,- сказал Сандро,- денег. И перестань наконец строить из себя непуганого идиота.

– Но я не беру денег,- пробормотал я, чувствуя, однако, какое-то странное сосание под ложечкой.

Со мною произошло невероятное: я впервые в жизни неожиданно для самого себя испытал приступ алчности. Да-да, я почувствовал, что нечаянно вступил в чертоги Али-Бабы. И мне предлагают много злата. Это было мучительное чувство, грозящее раздвоением личности. С одной стороны, я понимал, что, если получу эту взятку – взятку, конечно, как иначе это назвать: поощрение, гонорар, подарок, благодарность? – я никогда в оставшейся жизни не смогу сказать, что не брал.

Какой тяжкий труд, оказывается, нести бремя соблюдения заповедей твоих, Господи! И, скажем, не красть. Ведь я, взяв деньги с этого самого Заде, именно что украду. Украду у того же

Иннокентия, скажем, потому что фактически использую его доверие.

У жены, которой я никогда не смогу признаться в том, что совершил…

Но с другой, с другой стороны: все так поступают, если, конечно, верить Сандро и собственным глазам. Как там цинично он приговаривает: “Сидеть у ручья да не напиться?” Не надо драматизировать, take it easy, это всего лишь презент, награда за хорошо сделанную работу.

Дурак, говорил я себе, в твоем возрасте столь легкие задачи взрослый человек должен бы давно для себя решить. Брать или не брать – это все-таки не “быть или не быть”. Но в том-то и дело, что до сих пор подобная дилемма никогда передо мной не вставала: мне попросту никто никогда ничего не предлагал “взять”…

Видно, я еще не достиг необходимой степени просветления, когда мудрец без раздумий отличает добро от зла…

Обо всем этом я суетливо размышлял, читая по диагонали невероятно скучные романы “русского Дюма”, плохо выстроенные и дурно писанные. И именно в тот момент, когда я занес руку над клавишами, чтобы отстучать выходные данные этого издания и приступить к рецензии,- вот именно тогда мне бы раскурить трубку, выпить глоток “Джек Даниэл” и послать к черту этого самого Заде вместе с графом де Турнемиром. Но рука опустилась на клавиши, и рецензия пролилась, как фривольная песенка. А уж что написано пером…

Рецензия на новое полное собрание сочинений графа Салиаса де

Турнемира – рецензия пера литератора Кирилла К.- появилась на страницах Газеты уже через три дня после получения литературным обозревателем этого самого собрания.

3

Через день после выхода рецензии та же Вероника с видом загадочным вручила мне маленький с кокетливым вензелем конверт.

Уж не гонорар ли это от Заде, подумал я, ужасаясь, что вручили мне его прямо в редакции, и сомневаясь, надо ли брать конверт в руки, оставляя на нем отпечатки пальцев.

– Что вы удивляетесь-то? – сказала Вероника.- Вас приглашают…

По вскрытии в конверте действительно обнаружилось приглашение с виньетками, довольно высокопарно на мой вкус, в светском стиле, составленное. Меня просили прибыть тогда-то по такому-то адресу по случаю дня рождения Иннокентия: мол, такая-то и такой-то будут искренне рады видеть вас…

Должен сказать, что с Иннокентием к тому времени отношения у меня стали уже самые формальные. Собственно, мы и не разговаривали вовсе: я избегал обращаться к нему с какими-либо вопросами и никогда не заходил в его кабинет. Он же, что бывало очень редко, сам подходил ко мне, если у него были какие-либо указания. То есть “просьбы”, как он неизменно выражался, впрочем, он любил разгуливать в проходе между мониторами, наклоняясь то к одной, то к другой своей культурологине, разгуливать с видом совершенно павлиньим. Так что приглашение это не могло меня не удивить. Правда, я решил, что оно носит дежурный характер. Что и подтвердилось, когда я с каким-то альбомом в качестве подарка и с бутылкой коньяка явился, чуть опоздав, по назначенному адресу: культурологини как одна – плюс

Роже, конечно,- были в сборе.