Читаем Последняя глава (Книга 3) полностью

Адриан покосился на нее уголком глаза. Да, бывает! Вот если бы написать ее, когда она думает, что на нее никто не смотрит и ей не нужно держать себя в руках, или как там это называется, разве не получилось бы лицо, которое потрясло бы зрителей всем, что в нем затаено? Нет, искусство нас не удовлетворяет. Когда оно передает дух, самую сущность явлений, оно кажется нереальным, а когда изображает их пеструю, противоречивую форму, то кажется, что этого вообще не стоило изображать. Все эти полунамеки, мимолетные выражения, световые эффекты почти реалистичны и вместе с тем ничего не открывают. И вдруг он сказал:

- Великие литературные произведения и портреты очень редки потому, что художники не показывают самое существенное, а если уж показывают, то преувеличивают его.

- Я не знаю, можно ли сказать это о "Жиле". Ведь тут не портрет - тут драматический момент и белый костюм.

- Возможно. И все-таки, если бы я мог написать тебя, Динни, какая ты есть на самом деле, люди сказали бы, что это нереально.

- Тем лучше!

- Большинство людей даже не представляет себе, какая ты.

- Прости за дерзость, дядя, а ты знаешь, какая я?

Адриан покрутил бородку.

- Льщу себя надеждой, что знаю.

- О, взгляни! Вон "Помпадур" Буше {Портрет фаворитки Людовика XV маркизы Помпадур, написанный художником Франсуа Буше (1703-1770).}.

Помолчав две минуты, Адриан продолжал:

- Что ж, для человека, который предпочитал видеть женское тело обнаженным, он написал все эти покровы очень хорошо...

- Ментенон и Помпадур. Я всегда их путаю.

- Ментенон носила синие чулки и управляла Людовиком Четырнадцатым {Маркиза де Ментенон состояла в тайном браке с Людовиком XIV.}.

- Ах да! Пойдем прямо отсюда смотреть вещи Мане {Мане Эдуард (1832-1883) - один из первых французских художников-импрессионистов.}.

- Почему?

- Меня, кажется, хватит ненадолго.

Адриан, оглянувшись, вдруг понял почему: перед "Жилем" стояла Клер с каким-то молодым человеком, которого он не знал. Адриан взял Динни под руку, и они прошли в предпоследний выставочный зал.

- Я понимаю твою деликатность, - пробормотал он, останавливаясь перед "Мальчиком, пускающим мыльные пузыри". - А что, этот молодой человек - змея в траве, червяк в бутоне, или...

- Очень милый мальчик.

- Как его зовут?

- Тони Крум.

- А... молодой человек с парохода? Клер часто с ним видится?

- Я ее не спрашивала, дядя. Во всяком случае, она обещала не делать глупостей целый год.

И, увидев, что одна бровь дяди Адриана удивленно приподнялась, добавила:

- Она дала обещание тете Эм.

- А через год?

- Не знаю, и она тоже не знает... Как хорош Мане! Они медленно обошли зал и вошли в последний.

- Подумать только, что Гоген {Гоген Поль (1848-1903) - французский художник; относится к группе так называемых постимпрессионистов; увлекался экзотикой и отвлеченной декоративностью.} казался мне когда-то, в девятьсот десятом году, верхом эксцентричности! - пробормотал Адриан. - Только в такие минуты понимаешь, как все меняется. Помню, прямо с выставки китайской живописи в Британском музее я отправился тогда на выставку художников, сменивших импрессионистов. В то время Сезанн {Сезанн Поль (1839-1906) французский художник; один из первых выступил против импрессионистов, упрекая их в потере чувства формы; глава постимпрессионизма.}, Матисс {Матисс Анри (1869-1954) - известный французский живописец и прогрессивный общественный деятель. Для творчества Матисса характерны декоративная плоскостная живопись, крайне упрощенный рисунок.}, Гоген, Ван-Гог {Ван-Гог Винсент (1853-1890) - голландский художник, работавший во Франции.} считались "последним словом изобразительного искусства", а теперь это уже седая старина. Гоген - замечательный колорист. Но я все-таки предпочитаю китайцев. Боюсь, Динни, что человек я очень отсталый.

- А мне эти картины почти все кажутся превосходными, но жить с ними я бы не могла.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Детективы / Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее