Последняя глава (Книга 3)

- Да, но если мы не будем защищаться, вы почувствуете себя негодяем!

- Боже, как все это сложно!

- Сядем и поедим. Есть только ветчина, но когда человек падает духом, нет ничего лучше ветчины.

Они сели и взялись за вилки.

- Ваши родные еще не знают, Клер?

- Я сама узнала всего час назад. Они и вам прислали эту приятную бумажку?

- Да.

- Еще ломтик?

Они молча ели минуты две. Затем Крум встал.

- Право, я больше не в состоянии"

- Хорошо. Теперь покурим.

Она взяла у него сигарету и сказала:

- Слушайте! Завтра утром я поеду в Кондафорд, и, по-моему, вам тоже стоит приехать. Они должны с вами повидаться - все, что мы сделаем, нужно делать с открытыми глазами. Есть у вас адвокат?

- Нет.

- У меня тоже нет. Вероятно, нам придется его найти.

- Поручите это мне. Если бы только у меня были деньги!

Клер вздрогнула.

- Простите меня за то, что мой супруг оказался способным требовать возмещения убытков,

Крум схватил ее за руку.

- Милая, я имел в виду только адвокатов!

- Помните, я сказала вам на пароходе: "Гораздо хуже, что некоторые вещи начинаются".

- С этим я никогда не соглашусь.

- Я ведь имела в виду свой брак, а не вас.

- Клер, а не лучше ли не защищаться, и будь что будет? Ведь тогда вы освободитесь, а потом, если захотите, я останусь здесь, не захотите исчезну.

- Спасибо, Тони, но я должна сказать родным, И потом... и потом - все это не так просто.

Он зашагал по комнате.

- И вы думаете, они нам поверят, если мы будем защищаться? Я не надеюсь.

- Мы им скажем истинную правду.

- Люди никогда не верят истинной правде. С каким поездом вы завтра едете?

- В десять пятьдесят.

- Поехать с вами или лучше приехать одному позднее, прямо из Беблок-Хайта?

- Лучше позднее. Я пока успею им все рассказать.

- Они очень огорчатся?

- Да, им не понравится.

- А ваша сестра там?

- Да.

- Это уже лучше.

- У моих родителей не слишком старомодные взгляды, Тони, но и не современные. Люди редко способны смотреть на вещи с современной точки зрения, если дело касается лично их, а уж судьи и юристы тем более. Теперь, пожалуй, уезжайте и обещайте мне не мчаться, как сумасшедший.

- Можно мне вас поцеловать?

- Это значит - придется сказать еще одну правду, а их уже три. Можете поцеловать руку, это не считается.

Он поцеловал ей руку и пробормотал:

- Благослови вас бог! Затем схватил шляпу и исчез.

Клер пододвинула стул к бестрепетному пламени электрического камина и погрузилась в размышления. Сухой жар жег глаза, и ей наконец показалось, будто он сжег ей веки и высушил последнюю каплю влаги; медленно и неуклонно рос в ней гнев. Все чувства, которые она пережила в то утро на Цейлоне, когда решила уйти от мужа, вспыхнули с удвоенной силой. Как смел он обращаться с ней, словно она распутная женщина?! Даже хуже, потому что подобная женщина никогда бы не позволила так с собой обращаться. Как смел он прикоснуться к ней хлыстом?! И как смел он теперь выслеживать ее и подать на нее в суд?! Нет, этого она не потерпит.

Клер начала методически мыть посуду и убирать со стола. Она распахнула дверь навстречу ветру. Неуютная ночь; ветер вихрями носится по узкому переулку.

"И во мне творится то же самое", - подумала она. Захлопнув дверь, Клер вынула карманное зеркальце. Ее лицо показалось ей таким искренним и беззащитным, что она была потрясена. Она напудрилась и слегка подкрасила губы. Потом глубоко вздохнула, пожала плечами, закурила папиросу и поднялась наверх. Теперь она примет горячую ванну.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Когда Клер приехала в Кондафорд, она сразу почувствовала, что атмосфера в доме напряжена. Вероятно, ее слова или тон, каким она накануне говорила по телефону, пробудили в семье тревогу, и напускным весельем никого не обманешь. Да и погода ужасная, сырая и холодная. Клер приходилось все время держать себя в руках.

Она решила поговорить с родителями после обеда и выбрала для этого гостиную. Вынув из сумочки повестку, она протянула ее отцу со словами:

- Вот что я получила, папочка.

Она услышала его испуганное восклицание, Динни и мать подошли к нему: Наконец он сказал:

- Что ж... Расскажи нам правду.

Она сняла ногу с решетки камина и посмотрела ему прямо в лицо.

- Это неправда. Мы ни в чем не виноваты.

- Кто этот человек?

- Тони Крум? Я познакомилась с ним на пароходе, когда возвращалась в Англию. Ему двадцать шесть. Он там работал на чайной плантации, а теперь служит у Джека Маскема на его конном заводе в Беблок-Хайте. Денег у него нет. Я сказала ему, чтобы он сегодня тоже сюда приехал.

- Ты любишь его?

- Нет. Просто он мне нравится.

- А он тебя любит? - Да.

- И ты утверждаешь, что между вами ничего не было?

- Он поцеловал меня в щеку два раза. По-моему, это все.

-- А тогда что же они имеют в виду... говоря, что третьего числа ты провела с ним ночь?

- Мы поехали в его машине в Беблок-Хайт, а когда возвращались, погасли фары. Это случилось в лесу, в пяти милях от Хенли, темнота хоть глаз выколи. Я предложила остаться там и подождать до утра. Мы заснули. И поехали дальше, когда рассвело.

Она услышала, как мать слабо ахнула, а отец словно поперхнулся.