Последняя и вечная любовь

Наверное, она закричала, потому что откуда-то появились люди, кто-то поднял ее и что-то ей говорил, но она уже ничего не понимала, крича что было сил, чувствуя нестерпимую боль и думая: «Ведь еще не время, этого не может быть». Потом она потеряла сознание.

Но и тогда боль не оставляла ее. Очнувшись, она почувствовала, что ей не хватает воздуха. Вдруг она увидела склонившееся над ней лицо Стива и не сразу поняла, что это не Стив, а Ричард. Потом с изумлением осознала, что она снова видит!

Ричард все успокаивал Джинни, облегчая острую боль, которая терзала ее.

— Нет, нет, нет! — кричала она не своим голосом.

— Держись за меня, детка. Возьми меня за руку. Держись, дорогая, держись. Сейчас тебе станет легче, и ты заснешь — не умрешь, а только заснешь, понимаешь? Слушай меня, только меня…

Открыв глаза, она увидела солнечный свет, яркие шелковые портьеры, небесно-голубой потолок и пол, выложенный изразцами.

Она все видит, о Боже, она снова видит!

Ричард оказался красив, хотя лицо его было изрыто оспой. Его голубые глаза, черные волосы и очертания губ напомнили ей Стива. Но Стива она никогда не видела таким озабоченным.

— Джинни! О, моя любимая, не закрывай глаза! Ты вернулась ко мне и теперь с каждым днем будешь набираться сил. Теперь все будет хорошо, слышишь?

— А что со мной было? Почему у меня такая слабость? Все, что я помню, — это боль…

Его лицо исказилось, и он поспешно отвел глаза.

— Мне не хотелось бы отвечать тебе на этот вопрос, но я не могу лгать. У тебя был выкидыш. Не знаю, из-за чего, — возможно, ты что-нибудь съела или выпила, но главное, ты жива и со мной. — Он схватил ее за руки. — Теперь я буду приходить к тебе гораздо чаще, обещаю, и заботиться о тебе.

Но почему о ней нужно заботиться? Как только она окрепнет… Но тут ее охватила такая сонливость, что она закрыла глаза. Очнувшись, Джинни подумала: «Ко мне вернулось зрение, но я потеряла ребенка. Почему?»

Когда Ричард снова пришел к ней, Джинни спросила:

— Меня отравили, да? Кто-то хотел убить меня или желал, чтобы я выкинула?

— Нет, у тебя был нервный срыв, — неуверенно ответил он, не глядя ей в глаза. Ричард выглядел измученным и усталым. Увидев седые пряди в темных волосах, Джинни хотела коснуться их рукой и успокоить его, ведь он так заботился о ней.

— Ричард…

Он снова отвел глаза.

— Завтра придет генерал Игнатьев. Он хочет поговорить с тобой.

— А ему разрешат увидеть меня?

— Да, но тебе придется надеть чадру. Мне очень жаль, дорогая, но теперь ты наверняка понимаешь…

— Я не понимаю того, чего не могу принять. Ни чадры, ни заточения… Для Гульбегар это естественно, поскольку она родилась здесь. И она пыталась убить меня, желая, чтобы ее ребенок родился первым. В гаремах часты подобные случаи. Что ты думаешь об этом, Ричард?

Джинни увидела, как он вздрогнул. Если бы он обнял ее, пообещал вырвать отсюда, если бы хоть что-нибудь сказал! Но Ричард лишь смотрел на нее так, словно она его смертельно ранила.

Наконец он сжал пальцами виски, и весь его вид выражал отчаяние. Джинни вдруг поняла: он не вел бы себя так, знай, что она прозрела. Но почему она до сих пор не сказала ему об этом?

Признание уже вертелось у нее на языке, когда он поднял голову и мертвенно-тихим голосом проговорил:

— Что я думаю об этом? Я бы хотел увидеть тебя здоровой, прежде чем сказать тебе это, но теперь нет времени ждать. Я должен развестись с тобой, Джинни. По законам ислама, для этого нужно три раза сказать: «Я развожусь с тобой». Завтра в присутствии имама я произнесу эти слова, и ты сможешь уехать отсюда. Игнатьев знает все и обещал помочь тебе благополучно добраться до Санкт-Петербурга.

Глава 38

Генерал Игнатьев оказался высоким худощавым мужчиной с большими усами. Он задавал вопросы так бегло и небрежно, что беседа с ним стала для Джинни одним из самых унизительных испытаний. Знает ли она царя? Была ли она при дворе? Кто ее крестный отец? А, она была замужем за русским и знает личного врача его императорского величества… прекрасно. Ей казалось, что он не верит ни единому ее слову. Кажется, его заинтересовали лишь ее слова о том, что она не желает ехать в Санкт-Петербург.

Генерал взглянул на нее так, словно она была мухой или каким-то другим насекомым.

— Как я понял, вам покровительствует сам император. Поэтому я сделал приготовления к вашему отъезду. Если Петербург покажется вам слишком мрачным, вы сможете отправиться в другие города. — От его холодного взгляда она онемела. — Вы можете остаться и здесь, если вас устраивает этот образ жизни. Я слышал, что принц Абдул Хамид проявил интерес…

Джинни не видела Ричарда с тех пор, как тот сообщил ей о разводе. Теперь она желала только вырваться из этих проклятых стен, пусть даже с помощью этого надменного генерала.

Генерал Игнатьев отправил Джинни в сопровождении военного эскорта.

Джинни покинула дворец закутанная в чадру и через садовые ворота прошла к небольшому причалу. Там она села в шлюпку и увидела голубые воды Босфора.