Последняя игра

Все, что он действительно спрашивал, касалось твоей готовности принести в жертву свою независимость ради брака и продолжать жить, обладая не большей силой, чем у Дерника. А поскольку у него не было возможности лишить тебя твоей силы, он явно имел в виду нечто другое.

— И ты позволил, чтобы я думала…

— Я не властен над твоими мыслями, Пол, — ответил Белгарат так веско, как только мог.

— Ты просто подшутил надо мной!

— Нет, Пол, — поправил он, — ты сама над собой подшутила. — Затем с любовью посмотрел на нее. — И прежде чем разразишься очередной тирадой, подумай над этим немного. Учитывая все обстоятельства, я не причинил тебе никакого вреда, не так ли? И не было ли приятнее выяснить все именно таким способом? — Улыбка Белгарата превратилась в усмешку. — Если хочешь, можешь рассматривать это как мой свадебный подарок, — добавил он.

С минуту она глядела на него, явно собираясь рассердиться, но он отвечал ей смеющимся взглядом. Некоторое время они противостояли друг другу, но на этот раз победил явно он. В конце концов, будучи не в состоянии сохранять более рассерженный вид, Полгара беспомощно рассмеялась и дружески похлопала его по руке.

— Ты ужасный человек, отец! — сказала она.

— Я это знаю, — признался он. — Пошли, Гарион?

Оказавшись в коридоре, Белгарат принялся хихикать.

— Что тут смешного? — спросил Гарион.

— Я ждал этого момента много месяцев, — ответил его дед. — Видел ты ее лицо, когда она наконец поняла, что произошло? Все это время она бродила с видом благородного самопожертвования, а теперь вдруг обнаружила, что оно было совершенно не нужно. — На его лице мелькнула ядовитая усмешка. — Знаешь, твоя тетушка всегда была несколько самоуверенной, даже слишком. Может быть, для нее было полезно некоторое время думать о себе как о простом человеке. Это может расширить ее кругозор.

— Она права, — рассмеялся Гарион. — Ты ужасный старик!

Белгарат усмехнулся:

— Каждый старается как может.

Они прошли по коридору к королевским апартаментам, где уже были разложены одежды, которые Гариону предстояло надеть для свадьбы…

— Дедушка, — сказал Гарион, присаживаясь, чтобы надеть башмаки, — я хотел бы спросить тебя кое о чем. Перед самой смертью Торак взывал к своей матери.

Белгарат кивнул.

— Кто же его мать?

— Вселенная, — ответил старик.

— Не понимаю.

Белгарат задумчиво почесал свою короткую седую бороду.

— Насколько я понимаю, каждый из богов возник как идея в голове Ала, отца всех богов, но только Вселенная произвела их. Все это очень сложно. Я и сам не все понимаю. Как бы то ни было, умирая, Торак обратился к тому единственному, кто, как он считал, все еще любил его. Он ошибался, конечно. Ал и другие боги продолжали любить его, хотя и знали, что он стал средоточием зла. А Вселенная скорбела по нему.

— Вселенная?

— Разве ты не почувствовал этого? Помнишь тот момент, когда прекратилось всякое движение и погасли все огни?

— Я думал, что это ощутил только я.

— Нет, Гарион. На один-единственный момент погасли все огни во Вселенной и все перестало двигаться — все и везде. Это Вселенная скорбела по своему сыну.

Гарион поразмыслил над этим.

— Но он ведь должен был умереть, правда? Белгарат кивнул:

— Это был единственный способ все вернуть на правильный путь. Торак должен был умереть, чтобы все события стали развиваться, как им и предназначено. Иначе все в конечном счете обернулось бы хаосом.

Внезапно странная мысль пришла в голову Гариона.

— Дедушка, — сказал он, — а кто же Миссия?

— Не знаю, — ответил Белгарат. — Возможно, просто странный маленький мальчик. А возможно, и нет. А теперь тебе, наверное, лучше начать переодеваться.

— Я стараюсь не вспоминать об этом.

— Но послушай, это же самый счастливый день в твоей жизни.

— Действительно?

— Тебе поможет, если ты все время будешь твердить себе это.

Со всеобщего согласия для проведения церемонии бракосочетания Гариона и Се'Недры был избран алгос Горим. Хрупкий благочестивый старик совершил путешествие из Пролги короткими, легкими переходами. Сначала его пронесли на носилках через пещеры в Сендарию, потом в карете короля Фулраха привезли в город Сендар, а оттуда — кораблем в Райве. Известие о том, что бог алгосов — отец всех богов, подобно грому средь ясного неба потрясло теологические круги.

Стали совершенно не нужными целые библиотеки напыщенных философских трактатов, а священнослужители теперь повсеместно пребывали в состоянии шока. Гродег, Верховный жрец Белара, упал в глубокий обморок, когда ему сообщили эту новость.

Высокое духовное лицо, здоровье которого уже было подорвано ранами, полученными в битве у Талл Марду, не смог спокойно перенести этот последний удар. Когда он очнулся от обморока, его последователи увидели, что Гродег впал в детство, и теперь он проводил целые дни в окружении игрушек и ярких обрывков тесьмы.