Последняя империя (Книга 1)

Как раз в это же время в районе Луксора в Египте исламистские фанатики расстреляли автобус с американскими туристами, погибли тридцать шесть человек. Американский народ требовал крови. Как шутили телекомики: "...иначе мы линчуем самого Гарри Линча". ЦРУ срочно пришлось найти козла отпущения в лице одного из чиновников Агентства по национальной безопасности, имевшего несчастье разбиться на машине за месяц до злополучного интервью. На него свалили похищение несуществовавшего меморандума, в результате чего пострадала ни в чем не повинная семья покойного, лишившаяся пенсии и подвергнутая общественной обструкции.

Через полгода после знаменательного совещания в Кремле, в ночь на двенадцатое октября в штабе базового лагеря бригады Александра Камкова горел свет. За самодельным столом сидели трое: сам майор Камков, подполковник медицинской службы Зимин и священник ближайшей к ним казачьей станицы отец Андрей. Сидели уже давно, провожали закончившего инспекцию Зимина, а задушевности разговора способствовал кувшин доброго самодельного вина, привезенного священником вместе с продуктами для бригады - подарком казачьей станицы.

- ... А Господь ведь что говорит: "Не суди да не судим будешь, ибо в глазе ближнего своего ты видишь соринку, а в своем не замечаешь и бревна"... Нельзя пенять другому за грехи его. За них он будет отвечать перед Господом. Самому надо жить по совести.

- Удивляюсь я вам, батюшка. Сколько раз вас похищали - три? Почти два года в яме, и после этого вы еще защищаете этих гадов, - качая головой, сказал Камков.

Отец Андрей, рослый мужчина лет сорока пяти с редеющей бородой и умными спокойными глазами человека, нашедшего свое место в жизни, отрицательно качнул головой:

- Я их не защищаю, просто начинать надо с себя. Ленивые мы стали, пьянствуем страшно, жутко, по делу и без дела, гибнем тысячами по пьянке. А тут еще эта новая напасть - наркомания, - священник по-смешному непривычно делал ударение на последнем слоге. - Мы погрязли в грехе. И это особенно видно иноверцам.

- Ну хорошо, - вступил в спор медик. - Ислам действительно запрещает все это, но что они творят под зеленым флагом, это же страшно! Они же атакуют по всем фронтам, во всех странах, в Африке, в Европе, везде. Вы и это оправдываете?

- Да я не оправдываю их, я хочу их понять. У них же религия молодая. Они на семьсот лет моложе нас! Откиньте от двух тысяч семьсот лет, что получится?

- Тысяча трехсотый год.

- Вот именно, - засмеялся отец Андрей. - Что у нас в это время было?

- Крестовые походы, - припомнил майор.

- Инквизиция, аутодафе, - продолжил медик. - Монголы.

- Ну вот, и у них сейчас такое же время. Все старые религии уже нашли свою главную суть - любовь к ближнему, а они еще думают, что силой можно победить. Победить же можно только идеей, любовью, и Мухамед это знал точно так же, как и Иисус...

Диспут прервал длинный резкий телефонный звонок.

- Да, второй на проводе, - сказал майор, поднимая трубку.

- Это пятый. Слушай, Камков, медик еще у тебя?

- Подполковник? Вот он рядом сидит.

- Дай-ка ему трубку.

- Вас, - Камков протянул трубку Зимину. - С заставы.

- Да, подполковник Зимин слушает.

- Товарищ подполковник, докладывает капитан медицинской службы Попович. Товарищ подполковник, у нас ЧП, заболели пять солдат.

- Чем? - спросил Зимин, уже заранее зная ответ и чувствуя, как холодеет в этом предчувствии душа.

- Все признаки болезни Икс. Температура, отек легких, обширное поражение печени и почек.

- Они прививались?

- Да.

- Точно?! Проверь по журналу регистрации.

- Да что проверять?! Я сам им прививки делал.

- Они изолированы?

- Да.

Чуть помолчав, Зимин сказал:

- Хорошо, я сейчас подъеду.

Положив трубку, подполковник какое-то время сидел неподвижно, затем обернулся к командиру бригады:

- Майор, я сейчас поеду на заставу, разверни караулы вокруг нее километрах в двух и никого туда не впускай и не выпускай.

Вся территория Чечни была окружена полностью оборудованной границей, с контрольно-следовой полосой, с заборами из колючей проволоки, минными полями и хитроумной сигнализацией. А сзади пограничников прикрывали укрепрайоны мобильных войск вроде бригад Силантьева или Камкова. Каждая такая бригада состояла из батальона, усиленного танковой ротой, батареей реактивных минометов и приданной авиацией.

Трясясь в неудобном "уазике", Зимин думал о судьбе, о непреложности рока.

"От нее не уйдешь, хочешь ты этого или нет. Как петля, накинули на шею, ты бежишь, жизни радуешься, свободе, а веревка никуда не делась, только ждет, когда ты забудешь про нее. И вот тогда - все! Рывок, и ты на спине и дышать нечем..."

Подполковник имел полное право рассуждать подобным образом.