Последняя империя. Книга вторая

В торговку смертью тут же вцепились несколько женщин. Трое из них с криками и плачем рвали с головы баронессы волосы, одну из низ Рубежный даже узнал, та самая, что выступала с грузовика, остальные тянули цыганку в разные стороны и в несколько секунд та лишилась верхней одежды. Роза попыталась сбежать, отчаянным жестом оттолкнув своих мучительниц она с воем рванулась вперед, ее догнали, кто-то упал и схватил ее за ноги, остальные навалились сверху, потащили в сторону, и отчаянный, хрипловатый вопль ужаса донесся откуда-то с самого низа людского круговорота. А из дома все выводили и вытаскивали цыган, мужчин, женщин, совсем юных и старых. Вопли, крики ужаса и мольбы, захлестнули Рубежного, его на время словно парализовало, лейтенант лишь поворачивал голову из стороны в сторону, выхватывая из калейдоскопа погрома то залитое кровью лицо старого, бородатого цыгана, из уха которого рослый скин одним рывком беспощадно вырвал с мясом золотое кольцо, то юную, симпатичную девчонку лет тринадцати, раздетую до гола и прикрывавшую маленькие острые груди ладонями. Из этого стопора Александра вывели донесшиеся издалека звуки ожесточенной перестрелки. Кто-то явно палил из автомата, и, стряхнув оцепенение, Рубежный поспешил со двора Розы Баронессы. Саму хозяйку дома он увидел уже за воротами. Ее неподвижное, неестественно вывернутое тело лежало на дороге, лицом вниз, из одежды остался только разорванный сзади черный бюстгальтер, лишь отдельные клочки волос на окровавленной голове напоминали о некогда пышной шевелюре Баронессы, и по белой, незагорелой коже ярко краснели содранные когтями женщин куски мяса.

«Словно большая кошка точила когти», — почему-то подумал, притормаживая, Александр, и, снова стряхнув оцепенение, поспешил на звуки выстрелов.

Стреляли из большого, трехэтажного дома с двумя помпезными, вставшими на дыбы лошадями на фронтоне. Выстрелы Рубежный слышал и раньше, но то все была явная пальба из охотничьих ружей, а здесь же стреляли как минимум из трех автоматов. Лейтенант и сам едва не схлопотал пулю, и лишь услышав над ухом неприятный свист укрылся за толстым стволом старого тополя. Там уже кто-то прятался и Рубежный едва не вытолкнул «старожила» под обстрел.

— Куда, нахрен прешь?! Видишь здесь занято?! — обрушился на него мощного сложения, с его ростом скинхед. — Иди отсюда!

— Ага, сам иди, — пробормотал Александр, прислушиваясь к выстрелам.

Скин смерил его взглядом, и понял что с этим крепким парнем не стоит связываться.

— Ну, если ты такой храбрый, то угости сигаретой.

Рубежный достал сигареты, они закурили. Тогда он и увидел на руке его невольного напарника наколку в виде эмблемы «Спартака».

— Счас наши быстро их прищучат. О! Уже «Буратино» тащат!

Выглянув из-за дерева лейтенант увидел слева от себя, за забором соседнего дома двух парней деловито возившихся с внушительных размеров трубой.

«Мобильный огнемет, жуткая штука», — подумал он. Автоматная очередь сбившая кору со старого тополя заставила его вжаться в ствол дерева, и он не видел всего действия до конца, услышал только нечто среднее между ревом и вздохом, серый фон осеннего дня осветила сильная вспышка, и когда Рубежный снова выглянул из-за дерева, дом уже нещадно полыхал по уровню всего третьего этажа.

— Все, хана мазурикам! — засмеялся его собеседник, и побежал к воротам дома. А там уже несколько человек кидали через забор бутылки с бензином, быстро добавившим огню ревущую мощь. Через пять минут дом полыхал уже целиком, и снаружи, и изнутри. Несмотря на это входная дверь так и осталась запертой. Сквозь подавляющий гул пламени Александр услышал отчаянные женские крики, в окне второго этажа мелькнуло молодое, смуглое лицо, но предательские решетки не дали девушке выбраться наружу, и через несколько секунд повалил густой, черный дым, скрывший ее из виду.

Александр оглянулся назад, метрах в ста за ним, на пригорке стояла его машина, сквозь тонированные стекла ничего не было видно, но лейтенант не сомневался, что оператор делает свое дело. Тогда он побрел дальше, методично заглядывая во все открытые настежь ворота. На одном из них висело тело пожилого, бородатого цыгана. Стоящая на коленях старуха с причитающим воем пыталась прорваться к мертвому телу, но два скинхеда не подпускали ее к покойнику, методично пиная цыганку по окровавленному лицу.