Последняя Империя. Война с Китаем (СИ)

Магазинами грабители не ограничились, начался методичный обход квартир. Сначала Валя услышала шум в соседней квартире. Там что-то с грохотом падало, разбивалось, передвигалось, были слышны шаги. Когда во входную дверь ударили чем-то тяжелым, Валя схватила за руку дочь и поволокла в спальню. Откинув одеяло, которое прикрывало тело умершей, она раздвинула холодные ноги матери и приказала дочери:

- Лезь сюда.

Настя попятилась.

- Мам, ты чего?

- Лезь, говорю! И не высовывайся, чтобы со мной не случилось, как бы я не кричала. Из квартиры никуда не уходи. Приедет Лонг, он непременно приедет, дождись его.

Затолкав сопротивляющуюся дочь на кровать, она прикрыла ее одеялом, оставив лицо матери открытым.

Между тем дверь железную дверь квартиры упорно ковыряли чем-то тяжелым, потом по ней несколько раз ударили и дверь сдалась. Валентина подняла с пола разбитую рамку с фотографией, где она была рядом с Лонгом, повернулась лицом к прихожей.

Их было трое, типичные невысокие китайцы, тыловики, оторванные от мотыги и рисовых полей срочным набором в армию. Один был постарше, уже с седой головой, а один совсем молодой, фигурой и лицом больше похожим на подростка. Они ни как не ожидали встретить в этой квартире женщину, тем более такую красивую и рослую. То, что она была беременна, вызвало у них только временную досаду. Они начали подходить ближе, восхищенно причмокивая и улыбаясь. Валя попятилась назад, потом выставила вперед фотографию и заговорила на дикой смеси русского и китайского:

- Я жена китайца, Лонгвея. Я жду от него ребенка. Он скоро должен приехать. Он.. он большая шишка у вас…

Больше всего Валя сейчас жалела, что не выучила китайский более хорошо. Ей было удобно, что Лонг хорошо говорит по-русски, так что она не заморачивалась на изучение этого сложного говора. Но гостей не интересовала, ни фотография, ни то, что лопочет эта женщина. Их интересовала сама женщина, такая рослая, красивая, влекущая. Валя вжалась в угол, и седой показал ей на диван, а потом обозначил свои намерения жестом двумя руками. Жест был красноречивый, и Валя отрицательно замотала головой. Между тем один из троицы нырнул в спальню, но быстро выскочил оттуда, сморщившись как от уксуса. Его короткая речь вызвала смех у его товарищей, судя по жестам, они предложили тому заняться сексом с покойницей. Затем самый опытный из китайцев скривился, и, схватив за руку Валентину, попытался вытащить ее из угла. Но Валя стояла непоколебимо, как античная кариатида. Тогда ее за вторую руку схватил тот самый молодой парень. Но Валя недаром столько лет таскала тяжелые сумки с товаром. Двумя тяжелыми ударами она раскидала насильников по углам и поднесла к уху хитроумный телефон Лонга. Но в трубке отозвалась одна тишина.

- Да где же ты! Господи!

Между тем поднявшиеся на ноги китайцы только несколько секунд выглядели ошеломленными. Затем на смену этому чувству пришла злость. Все тот же пожилой китаец вытащил из ножен штык-нож. Он ожидал увидеть страх в глазах женщины, но Валя, подпустив насильника поближе, так врезала ему кулаком в лоб, что он отлетел к задней стенке и, ударившись об нее затылком, замер без чувств. Тогда младший из китайцев выскочил на балкон и начал что-то кричать своим товарищам по оружию. Снизу раздался просто взрыв голосов, а через полминуты Валя услышала со стороны открытой двери топот многочисленных ног. И вот тогда ей стало страшно и нехорошо. Она снова стала слабой женщиной неспособной постоять за себя.

В квартиру вломилось столько солдат, что в глазах у Вали даже зарябило от желтых лиц и зеленого камуфляжа. И в глазах этих людей было столько неумолимости, что Валя уже не могла ни сопротивляться, ни, казалось, даже дышать. Оставалась какая-то секунда до того момента, когда эта толпа бросится на нее, и тут сзади, где-то в прихожей раздался крик. Человек кричал что-то зло и яростно, Валя не понимала, что он кричит, она почти сошла с ума, но зеленая толпа заколыхалась, передние солдаты просто упали на пол. Это был человек, которого она ждала все это время. На нем была точно такая же зеленая форма, как и на остальных, на погонах три больших звезды, в руках пистолет. Лонгвей встал перед Валей, развернулся в сторону своих соплеменников, и начал кричать на них короткими, резкими словосочетаниями. Для того, чтобы его слова лучше доходили до соплеменников, Лонг выстрелил в потолок. Только тогда солдаты нехотя, оглядываясь, начали покидать квартиру. Лонгвей их поторапливал, словно выплевывая злые и резкие слова. Когда все ушли, он обернулся в жене. А та сползла по стенке.

- Валя, что с тобой? Валя!!!

Она покачала головой:

- Где же ты был? Где ты был?

- Долго объяснять. Где Настя?! Где матушка?

Мысль о дочери заставила Валю подняться и на дрожащих ногах пойти в соседнюю комнату. Лонг ее опередил, он застыл рядом с телом Нины Николаевны, всматриваясь в застывшее лицо.

- Понятно… А где Настя?

Валя откинула одеяло. Дочь лежала там, где она ее оставила, в той же позе. Лонг схватил девочку, поднял на руки, прижал к себе.

- Господи… Настя!