Последняя Империя. Война с Китаем (СИ)

Вскоре он свернул с основной трассы на проселочную дорогу, там их остановил патруль, проверил документы, откозырял и они поехали дальше. Через пару километров они наткнулись на шлагбаум, наскоро сооруженный из двух берез. При виде его Лонг явно занервничал, начал шарить рукой под сиденьем, вытащил автомат, снял с предохранителя и передернул затвор. Караульных было трое, еще чьи-то ноги торчали из стоящей чуть поодаль палатки. При виде машины один из китайцев поднял вверх руку, что-то сказал. Лонг послушно подал документы, что-то коротко и властно сказал ему. Сначала все шло нормально, документы удовлетворили начальника патруля, но потом он глянул на лицо полковника и изменился в лице. Машинально ткнув пальцем себя в лоб, сержант закричал: - Лонгвей, это Лонгвей!

Солдаты схватились за оружие, но и Лонг уже выдернул из-под сиденья автомат и одной очередью он скосил всех. После этого он выбрался из машины и направился к палатке. Оттуда уже показалось чье-то перепуганное лицо, но Лонг не дал никому не выбраться наружу. Он стрелял долго и с явной яростью. Потом Лонг заглянул в палатку, дал еще одну короткую очередь и пошел к машине. По пути он забрал у сержанта мобильную рацию, выдернул из укладки убитого пару рожков к автомату. В этот момент Настя сказала первые слова после их спасения:

- Мама, я писать хочу.

Валя, уже почти смирившаяся с тем, что дочка стала немой, с облегчением вздохнула:

- Пошли, дочка.

Они зашли за машину, Настя сделала свое дело.

Уже возвращаясь к машине, Лонг обратил внимание на какую-то бумагу, зажатую в руке одного из патрульных. Вытащив ее и рассмотрев, Лонг выругался, причем не по-китайски, а по-русски - длинно, матерно, со всей душой. Он отбросил бумагу в сторону, сел за руль. Женщины погрузились сзади, при этом Настя успела прихватить отброшенную Лонгом бумагу. Лонг тронул с места, и они начали углубляться в сторону леса. Валя взяла из рук дочки бумагу, расправила ее. Текст она, конечно, не поняла - иероглифы. Но большую часть листовки занимала фотография ее мужа.

Они проехали еще полчаса, и выехали на поляну, где стоял небольшой вертолет “Робинсон”. Лонг начал оглядываться по сторонам, и из кустов тут же выскочил невысокий мужчина в летном костюме.

- Господи, я думал, что меня возьмут в плен, - затараторил он. - Уже хотел улетать.

- Давай, Сашка, заводи свою шарманку!

Они погрузились в крохотный геликоптер, Саша завел двигатель, и машина поднялась над кронами деревьев. Пилот, по виду совсем молодой парень, уверенно повел машину на север, потом на восток. С каждым километром тайга становилась все гуще, казалось, что они ушли и от линии фронта. Но неожиданно она сама напомнила о себе парой истребителей, промелькнувших в синем небе как раз над их головами.

- Черт! Заметили нас, или нет? - Пробормотал пилот, но никто этих слов за шумом не услышал.

Истребители вернулись через пару минут, они шли на нижнем пределе скорости и высоты, так что вертолету Сашки приходилось едва ли не стричь кроны дальневосточной тайги. Пилот был настоящий ас, он бросал свою машину из стороны в сторону, и ему до времени удавалось ускользать от атак самолетов. В это время Лонгвей кричал на ухо жене:

- За тобой послали машину из местного ФСБ, но они попали под обстрел и все погибли. Так что мне пришлось долго уговаривать полковника, чтобы дали эту птичку и пилота.

- Я ничего уже не понимаю! Ты, ты на чьей стороне?

- Я и сам ничего уже не понимаю…

Докончить Лонгвей не успел. Один из снарядов истребителя все же попал в их легкокрылую птичку, и у той сразу начались перебои двигателя. Сашка отчаянно пытался удержать вертолет в воздухе, потом крикнул:

- Держитесь!

Они вломились в кроны вековых кедров, пару секунд Лонгвей чувствовал себя куском теста я миксере, спасали только привязные ремни. В конце из его рук вырвало тело Насти, и когда он пришел в себя, то первое, что услышал, был ее плач. Затем он понял, что лежит на теле Валентины. Жена была жива, и даже не потеряла сознание.

- Слезь с меня, а то я начну рожать прямо тут, - заторможенным голосом попросила она.