Последняя искра (СИ)

Она была настолько реальной, практически живой! Билась, как кровь из артерии, толчками, и я едва не задохнулась от чужих, невыплаканных слёз. Слёз холодной и острой на вид хозяйки купален.

«Что это? Что со мной?» — я рывком прижала ладонь к сердцу, бьющемуся в чужом ритме. На мгновение испугалась, что это огонь вознамерился, вновь выставив пылающие когти, броситься из груди, но пламя мирно кружилось где-то внутри. А то, что овадело мной и затронуло струны души, было чем-то иным. Незнакомым, но таким родным одновременно.

Желание сопереживать здесь и сейчас, залечить душевные раны, вытянуть из болота одиночества захватило, как паучья сеть.

— Нужно спешить!

Громкий голос Эданы оборвал все эмпатические нити, и я будто вернулась в реальность. Глотнула прогретого солнцем воздуха и опустила руки, что всё ещё держала на груди.

— Да… верно, — спохватилась эльфа, не отрывая от меня внимательного, чуть встревоженного взгляда. — Поспешите. Иллюзия изменения сложная, к чужой магии невосприимчивая. Восстановить её сможет лишь тот, кто её навёл. Такую лучше на амулеты и кольца наносить, но около часа продюжит, я думаю.

— Успеем, — отозвалась рогатая девица голосом Эданы, а я с сомнением поджала губы.

Золушка тоже имела неосторожность быть столь же самонадеянной. И чем всё обернулось?

Тыквой да разбросанной обувью.

— Я умею наводить иллюзии, Лиззи, — уверенно заявила Эда, видя мой настороженный взгляд. — Попробую подправить облик хоть немного, когда вернёмся. Чтобы гвардейцы нас не узнали. Идём!

Глянув украдкой на Алавию напоследок, я двинулась за Эдой, но в дверях пошатнулась. Зацепилась высокими, прямыми рожками за притолоку.

— О-ох!

Взмахнув руками, я попыталась ухватиться за дверные косяки, но наступила пятками на подол накидки. Крепкие, тёмные ногти, как и полагается пустынникам, противно скребанули по косякам, и я едва не опрокинулась на спину! Хорошо Эдана вовремя поймала за запястье, и вернула мне равновесие.

Эльфа, глядя на меня, потирающую лоб и ощупывающую такую непривычную, но намертво сросшуюся с черепом костяную корону, беззлобно засмеялась.

— Удачи, — бросила она вслед, сложив руки на груди, когда мы гуськом уже спускались по узенькой деревянной лесенке. — И мой вам совет, идите через главный вход. Куда меньше внимания привлечёте.

Алавия оказалась права. У парадных дверей дежурили двое тёмных и пара молоденьких рогачей. Акитар с седовласым стерегли чёрный вход с обратной стороны купален. Неужели мой страж подозревал, что мы попытаемся улизнуть?

Мысль об этом заставила ощутить и досаду и вину одновременно. Досаду потому, что мы и впрямь ведь наивно хотели выскользнуть через служебные двери. Не перегради нам путь эльфа, выскочили бы, как пробка из шампанского, к своему стыду.

Ну а укол вины оттого что всё же нашли лазейку и бессовестно ею воспользовались. Хотя всё меньше зазорного я в этом видела, ощущая вкус свободы. Опасность нам, теперь рогатым и не грозит. Кому мы, одни из тысяч, сдались?

Пока шли мимо стражей, семь потов сошло. А что если узнают? Что если что-то пойдёт наперекосяк, как оно обычно бывает? К тому же мужские взгляды цеплялись за нас будто пудовые гири, прибивая к земле.

Я с трудом победила желание вытащить из-под накидки руки и проверить, на месте ли рожки? Не исчезли? Но Эдана вовремя подхватила меня под локоть, и мы подавили шагу.

— Боги, — послышался за спиной вздох, стоило нам сойти со ступеней, — какие же здесь женщины, Кайл…

Рогатые на это замечание со знанием дела хмыкнули, а худощавый кровопийца Кайл поспешил добавить.

— Тебе все, чья грудь чуть больше мужской, красотками кажутся, Дерек.

Пустынники захохотали теперь уже в голос, а я обернулась, глядя на беднягу Дерека, ставшего объектом насмешек, и… сама того не ожидая, улыбнулась.

Лицо тёмного вмиг просветлело, облившись ярким румянцем.

— Ну вот… — беспомощно простонала Эдана, тем временем оглядывая улицу. — Велора и след простыл.

— Может, пройдёмся немного? — предложила я, тоже чуя разочарование. Кровь уже вскипела в предчувствии приключений и теперь жгла вены в отместку.

Эдана согласно кивнула, прижалась, держа меня под руку, и мы в тесной связке двинулись вниз по улочке.

С обеих сторон шумели зазывалы и торговцы. У одной из торговых лавок меняли деревянную вывеску. Выщербленный крендель отправился в утиль, а его заменил новый, выкрашенный свежей охрой черпак — знак постоялого двора.

Любопытно, но в Эр-Аворт не было отдельных ткацких или ремесленных улиц. Нет, рынок напоминал один большой котёл, в котором тушилось всё и сразу. Оттого глаза разбегались и хотелось вместе с аппетитными булками и кренделями купить и платье, и новые, сплетённые из полосок мягкой кожи сандалии, и зажаренную на углях ароматную куру, и острый клинок с камнями ничуть не меньшими, чем перепелиные яйца.