Последняя из Лунных Дев

Это сразу многое объясняло. И необъяснимое ощущение чего-то родного и уютного, что Лиззи испытала почти с самого начала их знакомства. И этот пронзительный взгляд всевидящих глаз. И брошенную Эвви фразу насчет того, что родство людей не всегда связано с кровными узами. Немудрено, что они с Альтеей так поладили! Они были сестрами по своей сути. Спутницами, идущими одной Стезей.

— Иди-ка познакомься с моими пчелками, — предложила Эвви так, словно ничего сверхнеобычного сейчас не происходило.

Лиззи посмотрела на монотонно гудящие существа, по-прежнему облепляющие руки Эвви, и помотала головой:

— Нет, спасибо. Я просто посмотрю.

— Они полны радости. Они тебя не обидят.

Глубоко вдохнув, Лиззи задержала дыхание, шагнув чуть ближе к Эвви.

— А у вас нет так называемого дымаря?

— У меня в нем нет необходимости.

— И вы не боитесь, что вас ужалят?

— Ничуть.

Лиззи не могла отвести глаз от происходящего. Магия это была или нет — но то, что она сейчас наблюдала, в сознании не укладывалось.

— А что за песню вы им только что пели?

— Она называется «Галине-Гало». Это старинная креольская колыбельная.

— Вы поете пчелам колыбельные песни?!

— Им это нравится.

Не отрывая глаз от Эвви, Лиззи скептически склонила голову набок. И все же было ясно, что Эвви не просто приманивает к себе пчел, но и убаюкивает их. Эти насекомые теперь казались чуть ли не… ласковыми.

— И вы всегда умели это делать?

— Ну, сколько себя помню.

— Но как вы вообще узнали, что именно надо им петь?

Эвви пожала плечами. Сидевшие там пчелы заволновались было, но вскоре вновь успокоились.

— Не знаю. Просто поняла. Мне эту песню обычно пела мама, когда я была маленькой, и меня это всегда успокаивало. Наверное, я поняла, что раз это успокаивает меня, то должно подействовать так же и на них. — Помолчав, Эвви сжала губы в трубочку и осторожно подула на одну руку: — Ну, давайте, отправляйтесь, — молвила она, явно обращаясь к пчелам. Потом повернула голову к другой руке и точно так же подула. — Летите, летите. У меня много работы, да и у вас тоже.

Лиззи зачарованно наблюдала, как пчелы одна за другой подчиняются словам Эвви. Дождавшись, когда с нее улетела последняя пчела, Эвви наклонилась, чтобы стянуть крышку со старой эмалированной ванны, стоящей в основании улья. В ней, как оказалось, хранился целый арсенал инструментов. Эвви достала изогнутый нож и принялась за дело. Она вытянула из улья рамку с сотами и бережно приподняла ее, стряхивая нескольких прилипших к меду пчел. Лиззи с удивлением поймала себя на том, что, наблюдая за работой Эвви, понемногу расслабляется. Между тем пчелы, похоже, ничуть не возмущались этим вторжением в свое жилище и вели себя с Эвви не как с захватчиком, а как с желанным гостем.

— И они никогда вас не жалят?

Эвви быстро глянула на нее, подняв голову от своего занятия.

— Случается время от времени. Но, когда они так делают, это обычно моя вина. Я ненароком нарушаю какие-то их правила.

— У пчел есть свои правила? — изумилась Лиззи.

— Ну, разумеется, есть. У всех живых существ имеются свои правила. В отношении пчел правило номер один — не надевать ничего такого, что бы сильно пахло. Это взбудораживает их, делает чересчур нервными.

— В этом есть, пожалуй, смысл. А я, например, могла бы этому научиться? Я имею в виду — петь для пчел. Не то чтобы мне этого хотелось — но просто любопытно.

— В этом я сомневаюсь. — Эвви сжала губы, словно продолжая обдумывать этот вопрос. — Это все равно что ты со своим необычайно чутким носом. Бабушка твоя рассказывала мне, что ты по запаху способна раскусить человека, понять, что происходит у него в душе. Причем тебя этому никогда не учили. Это дар, с которым ты явилась на свет.

— Альтея тоже обычно так это называла, но сама я никогда не ощущала это как некий особый талант. Порой я узнаю о человеке то, о чем предпочла бы и не знать. Как будто кто-то думает при мне вслух.

— Если тебе был дан такой дар, значит, на то есть причина. Магия приходит туда, где может найти себе наилучшее применение.

Лиззи рассеянно кивнула, размышляя о том, какая польза может быть от женщины, которая поет для пчел.

— Пожалуй, что да. Но все равно ваше занятие мне кажется опасным. А вдруг что-то случится? Что, если они внезапно все решат на что-то разозлиться?

Эвви подняла взгляд от рамки, которую она изучающе разглядывала.

— Пчелы — они же как люди, детка. Они нападают, только когда чувствуют чью-то угрозу. Когда они напуганы. То же самое и с нами. В конечном счете нас всегда жалит то, чего мы боимся. То, от чего мы прячемся или что пытаемся подальше оттеснить. Когда же мы отбрасываем страх — или перестаем сопротивляться, — то все просто идет своим чередом, куда более естественным и безболезненным путем.

— Вы сейчас говорите, прямо как Альтея с ее метафорами о природе — она вечно пыталась меня чему-то наставлять.

Эвви задвинула очищенную липкую рамку на прежнее место и вытерла руки о фартук.

— Я бы сказала, это, пожалуй, самый замечательный комплимент, который я когда-либо получила.