Последняя из рода Страут (СИ)

Я шла. Действительно шла против своей воли, с каждой секундой ощущая все сильнее, как ослабевает воздействие магического зелья. Мой организм сам вытягивал чужеродные чары без моего на то желания. Пусть и с опозданием, но сработал защитный механизм, однако вытягивал слишком медленно, фактически парализованный ядом, бороться с которым под его же воздействием было трудно.

Миновав бальный зал, мы невозмутимо прошли через главный и под всеобщими изумленными и любопытными взглядами, так и держась за руки, начали подниматься по широкой лестнице на второй этаж.

Страшно было до безумия. В какой-то момент там, в зале, я даже поверила в то, что Зверь попросту читает мои мысли, ведь я думала ровно о том, о чем он говорил, но переживала на этот счет зря.

Просто для него я оказалась предсказуемой. Мы оба недооценили друг друга, но в самое ближайшее время я намеревалась это исправить.

Шаг, второй, третий. Коридор второго этажа казался все тем же. Когда мужчина толкнул четвертую справа светлую дверь, я уже знала, что там находится комната отдыха, где отец по обыкновению уединялся для бесед с друзьями. Однако даже не подозревала, что меня в ней попросту запрут, едва я переступлю порог.

— Сбежать ты все равно попытаешься, едва действие зелья прекратится, так что предупреждать ни о чем не буду, — бессовестно усмехнулись за порогом, пока меня разрывало от ненависти и злости. — Но ты не скучай, я очень скоро вернусь. Быстрее, чем ты сможешь предпринять что-то по-настоящему действенное.

— НЕНАВИЖУ! — зло процедила я, наконец сумев уничтожить часть чар.

Меня всю трясло от напряжения и несправедливости, что царила в этих стенах.

— И ты снова удивляешь, душа моя. Пожалуй, мне стоит поторопиться.

Действие запрещенного зелья целиком и полностью прекратилось лишь спустя минуту и сорок шесть секунд. Возможно, времени прошло даже больше — все, что мне оставалось, так это считать в уме, признавая собственное бессилие, но, как только чужеродная магия окончательно переработалась моим даром, я не стала терять ни мгновения.

Схватив уродливую вазу, подаренную графу Эредит кем-то из дальних родственников, я накрепко прижалась к стене у двери. Вазу приходилось держать двумя руками прямо над головой, что было несколько неудобно, но я бы сейчас что угодно выдержала, лишь бы устранить несправедливость.

Герцог Рейнар ар Риграф убил моих родителей, захватил мой дом, наши земли и должен был за это поплатиться. Даже если это будет последнее, что я сделаю в своей жизни.

Дверь открылась еще через несколько минут. К тому времени руки мои уже затекли и начали трястись, но этот незначительный факт нисколько не помешал мне воплотить задуманное.

То есть замахнуться-то я замахнулась, а вот разбить тяжелую стекляшку о чужую голову не смогла.

Потому что руки мои снова поймали. Причем оба моих запястья герцог перехватил одной левой, правой рукой отобрав злосчастную вазу. Она в целости и сохранности вернулась на каминную полку.

— Банально, — недовольно покачал он головой, разве что не цыкнув, как Рич. — Ты и так напала на меня на глазах у сотни гостей. Я могу выдвинуть тебе обвинения прямо сейчас, чтобы через час уже казнить на городской площади. Разве этого мало для того, чтобы привести тебя в чувство?

— Мало! — воскликнула я, безуспешно забарахтавшись в его руках.

— И все же глупая девчонка, — едко выплюнул он, внимательно всматриваясь в мои глаза. Незаслуженное оскорбление меня остудило, чем мужчина тут же воспользовался: — Наконец у нас есть время поговорить. Ты знала о том, что несколько месяцев назад я просил твоей руки?

Сказать, что я удивилась, — это не сказать ничего. О том, что кто-то добровольно хотел взять меня в жены, я сейчас услышала впервые, но это, как и многое другое, уже не имело никакого значения.

— Вы убийца! Вы убили моих родителей! — закричала я, сомневаясь, что кто-то из гостей что-то по-настоящему услышит.

Эмоции выплескивались из меня против моей воли. Я себя не контролировала, и еще немного — бросилась бы на герцога с голыми руками. Или со способным убить магическим даром, контроль над которым держала лишь чудом.

Однако он себя спас. Всего одной-единственной фразой.

— Граф, графиня, кажется, вам пора явить себя нам, — произнес он с изрядной долей недовольства и отпустил меня.

Действительно отпустил, перестал держать и отвернулся, ничуть не боясь, что я ударю в спину. Даже сделал несколько шагов к окну, за которым скрывался усыпанный звездами вечер. А я все стояла у стены, словно пыльным мешком по голове ударенная, пытаясь переварить услышанное.

Да что там услышанное? Увиденное! Всего через миг в комнату отдыха вошли живые и невредимые граф и графиня Эредит — мои приемные родители.

— Белла! — взволнованно воскликнул отец, разом побледнев, словно состарившись у меня на глазах, а мать разрыдалась, прижав белый накрахмаленный платочек к лицу. — Белла, ты жива!

— Жива… — обескураженно произнесла я одними губами и медленно перевела взор на мужчину, что невозмутимо стоял у окна.