Последняя из слуцких князей. Хроника времен Сигизмунда III

— Приветствуем нашего героя! — воскликнул Мнишек. — Приветствуем вас! Наконец вы завершили свои дела, отдали все приказы!

— После трудного дня хоть немного отдохну, — сказал Ян Кароль, снимая тяжелую шубу. — Нелегко управлять этим нашим неугомонным и пестрым войском, ох, нелегко! Может, даст бог, когда-нибудь мы заведем и свое. А то не подумают ли Радзивиллы, что против их множества воинов мы не можем выставить и десятка солдат. Наших хотя и мало, но эти немногие стоят тысячи других. Я хорошо знаю своих солдат. Они не подведут меня, если тут что-либо начнется.

Говоря это, Ян Кароль обходил собравшихся и здоровался с каждым за руку.

— Все ли у нас готово? — спросил каштелян.

— Все, — ответил жмудский староста. — Княжна здесь, договор на столе, войска и пушки установлены со всех сторон, срок приближается. Осталось ждать панов Радзивиллов.

— А вы знаете, что приехали послы от его величества короля? — спросил Александр Ходкевич.

— Еще вчера прочел вашу бумагу. Но, панове, послы ведь приехали к Радзивиллам, а не к нам, мы ведь первыми войну не начнем.

— Это так, — ответил каштелян. — Но, если нас тронут, мы будем вынуждены обороняться.

— Сколько войска у Радзивиллов? — спросил Ян Кароль. — И что думают делать?

— Разное толкуют, — ответил Александр. — Самые точные сведения нам доставили люди из числа придворных князя воеводы: у них около шести тысяч войска. Это если не считать мелких групп шляхты и отдельных лиц, а также придворных солдат воеводы. Три князя Острожских дали по шестьсот всадников и семьсот гайдуков, пятьдесят всадников привел Абрамович, Нарушевич — сто всадников, а также еще сто гайдуков, Замойский с Подолья — двести всадников под началом ротмистра Петра Збаримского. Двести рейтаров дал князь курляндский, они для устрашения стоят во дворе кардиналии, а еще две сотни мозырского старосты. Вот и все. С такой силой можно было бы завоевать целое княжество.

— И что они собираются делать с таким воинством? — сказал Ян Кароль, улыбнувшись. — Достаточно глянуть по сторонам, чтобы понять, что даже третья часть их войск будет давиться, как сельди в бочке, если помыслят начать осаду моей крепости, да и та не уместится, а то еще и попадет под огонь орудий, который сметет их как мух! В поле они нас не выманят, пойти на штурм не рискнут, разве что начнут разрушать окрестные дома, но в это трудно поверить. Так зачем им все это, ради чего? Чтобы показать, на что способны Радзивиллы?

— Пане староста, вы так уверены в своей цитадели? — спросил Мнишек.

— Тут не нужно очень уж разбираться в военном деле и много думать, — ответил Ян Кароль, — чтобы укрепить наш дворец, который и так очень выгодно расположен. Подступы к нему со всех сторон заграждены другими домами, близлежащие улицы тесные. Самая широкая из них, та, что перед Замковой, уже наполовину занята нашими отрядами и стражей. С какой стороны им подступиться? Где они поставят войска, и по ком будут стрелять? Наши спрячутся за стенами, специально укрепленными, сверху они могут почти беспрестанно стрелять из ручного оружия, гаковниц и мортир, будут спокойно сидеть и ничего не бояться. Как у Бога за пазухой, если говорить коротко. А что, королевские письма передали уже? — спросил он, минуту помолчав.

— Еще нет, — ответил каштелян. — Наверное, ожидали вас, чтобы вручить всем сразу.

— Сенаторам дали строгий наказ от его величества короля не допустить войны и столкновения, — оповестил Мнишек.

— Я сомневаюсь, что приказы могут как-то подействовать на конфедератов, — ответил Ян Кароль. — Но поживем, увидим. А что делает княжна?

— Вчера я проведывал ее, — промолвил каштелян. — Она боится, тревожится, как всякая женщина.

— Вы узнали, о чем она думает?

— Все о том же!

— Она хотела бы стать на их сторону? Быть того не может! — запальчиво воскликнул Ян Кароль.

— После недавней беседы с ней я думаю иначе, — спокойно ответил каштелян. — Я приходил с отцом Руцким, и он убедительно разъяснил ей, каким грешным и незаконным будет их брак.

— И она согласилась?

— Я не сомневаюсь в этом. Она по-прежнему любит князя Януша, но набожность будет усмирять ее чувства. Действительно, даже если бы ее и отдали замуж за князя, все равно пришлось бы испрашивать разрешения в Риме.

Ян Кароль задумался, что-то насторожило его. В эту минуту слуга пришел с известием, что просят принять их князь Мельхиор Гедройц, маршалок Дорогостайский и оба Завиши.

Ян Кароль пошел встречать их к лестнице, каштелян стал у дверей комнаты. Первым вошел епископ, на его добродушном лице светилась улыбка; за ним шли остальные послы. После обычных приветствий и общих слов они подали письма от короля. Жмудский епископ, вручая письма Ходкевичам, от имени короля и государства просил и уговаривал их не начинать войны.

— Это был бы первый и просто ужасный случай у нас, кто может предсказать его итоги? Тяжкий груз ляжет на совесть того, кто ради мелкого спора поднимет оружие на брата.