Последняя камелия

– И быть не может. Особенно в здешних краях, с такой твердой, неподатливой почвой. Я удивляюсь, как это ее светлость умудрялась вообще тут что-то вырастить. А с картошкой все не так просто. Нужно посадить рассаду, и то не все росточки принимаются. – Она помешала еду в горшке. – А что, почему ты спрашиваешь?

– Просто так, – сказала я. – Из любопытства.

– Американцы! – проворчала она себе под нос, когда я засунула в карман лепешку и направилась к черной лестнице.

– Десмонд! – прошептала я, проскользнув в оранжерею.

Он сел, еще не совсем проснувшись.

– Добрейшего тебе утра. – Он зевнул.

Я улыбнулась. Я надеялась, что когда-нибудь я буду слышать эти слова каждое утро.

Десмонд потянулся и взглянул вверх, на стеклянную крышу оранжереи, где только начало проявляться из темноты утреннее небо.

– Ой, который уже час?

– Половина восьмого, – ответила я. – Как спалось?

Он протер глаза.

– Прекрасно. Знаешь, если бы я был предприимчивым человеком, я бы занялся производством матрацев из мха. Давненько я так хорошо не спал.

– Рада слышать. – Я протянула ему лепешку. – Я стащила ее для тебя. Хотела принести чаю, но не решилась. Трудно было придумать причину.

– Очень любезно с твоей стороны, – сказал он, откусывая лепешку. – Видишь, как получилось: я скрываюсь в собственном доме.

Я села рядом, слегка покраснев от мысли о предыдущей ночи.

– Знаешь что, – произнесла я, собираясь с мыслями. – Я хочу спросить тебя про Эббота.

– Да?

– Что между вами произошло? Почему он так злится на тебя?

– О, я бы не стал о нем беспокоиться. Он придет в себя. Я уверен, он просто дуется. В двенадцать лет все дуются.

Я покачала головой:

– Нет, обычно он не такой. Твое появление выбило его из колеи. Хотелось бы понять, почему.

Десмонд встал и, прежде чем расправиться с остатками лепешки, стряхнул с мундира несколько крошек.

– Есть ли у усталого солдата шанс получить горячий завтрак?

– Мистер Бердсли всегда подает завтрак ровно в восемь.

– Старый добрый Бердсли, – улыбнулся он. – Всегда одинаковый, изо дня в день. Но разве тебе не хотелось бы увидеть в нем хоть тень юмора?

– Ну, я…

– Распорядок и традиции, традиции и распорядок. – Десмонд покачал головой. – Нет, это не для меня.

Я посмотрела ему в лицо.

– Ты не такой человек, да? Не как он?

– Совсем не такой, – ответил он.

За окном, которое оставалось открытым, раздался шум. Мы с Десмондом настороженно переглянулись.

– Наверное, твой отец на террасе, – сказала я. – Он иногда читает там газету перед тем, как спуститься к завтраку. – Я помолчала. – Ты готов встретиться с ним?

– Готов!

Мы подошли к двери, но, прежде чем открыть ее, я оглянулась на Десмонда:

– Насчет Эббота. Ты бы не попробовал поговорить с ним?

– Обязательно попытаюсь. Но сначала мне надо побеседовать с отцом, и я не уверен, что это будет легко.

– Вперед, – сказала я. – Я пойду с тобой.

Глава 26. Эддисон

Не Шон ли это в фойе? Я осмотрела первый этаж, потом подкралась к входной двери, выглянула через боковое окно и с облегчением вздохнула: на подъездной дорожке машины не было. Ни одной. Значит, мне послышалось. Но, отойдя от окна всего на шаг, я замерла, услышав звук подъезжающего автомобиля. Такси.

Оттуда вышел пожилой человек лет за шестьдесят, и тогда я вспомнила о визите Николаса Ливингстона.

– Здравствуйте, – поздоровалась я, выходя ему навстречу; меня обрадовало его появление.

– Рад вас видеть, Эддисон. Я – Николас Ливингстон.

Он молча посмотрел на старое поместье, словно этот вид на мгновение очаровал его.

– Все в точности так, как я запомнил. Похоже, поместье неподвластно времени. Могут проходить годы, может крошиться раствор, могут трескаться камни, но оно все равно сохраняет свой облик. – Он посмотрел на двух вяхирей, синхронно клюющих что-то на карнизе дома. – Я даже не ожидал, что встреча с этим старым домом так на меня подействует. Птичьи крики звучат так же одиноко, как и много лет назад.

– Думаю, вам будет интересно узнать, что в скором времени в доме планируются перемены, – сказала я. – Родители моего мужа затевают перепланировку. – Я выглянула в сад, все еще удивляясь, как это Рекс мог поставить свою подпись под планом вырубки камелий, чтобы освободить место под поле для гольфа. – По крайней мере, что касается дома.

За спиной у гостя стоял таксист, рассматривая каменных львов у въезда. Вся его фигура говорила о том, что он не намерен сделать вперед ни шагу. Я подумала, что он тоже считает, что дом проклят.

– Спасибо, – сказал Николас, сунув ему в руку деньги.

Шофер поскорее уехал, словно радуясь избавлению.

– Так вот о чем я хотел с вами поговорить, – сказал Николас, озираясь, будто деревья могли иметь уши. – Тут есть место, где бы мы могли поговорить… с глазу на глаз?

Я кивнула и провела его в дом.

– Последний раз я был здесь, когда мне было тринадцать, – проговорил он, остановившись в фойе. – После окончания школы я никогда не приезжал домой. Сразу поступил в университет.

– И все-таки я не понимаю, – сказала я. – Что мешало вам навестить этот старый дом?