Читаем Последняя капля сталактита (Триптих "Время драконов" часть 3) полностью

— Это я не о рюкзачке: рюк, слава Богу, на месте,— да и кто, кроме меня, смог бы найти его здесь: за этой, с виду такой неприподъёмной плитой,— и баллоны пребывают там, где я их предусмотрительно заначил — то есть, соответственно, в упомянутом рюкзачке; я с радостью ощупываю редукторы, пробую травануть газ — идёт, зараза,— только вентили поддаются туго, хоть я и промаслил их, как только было можно, снаружи — от нашей верной подземной подруги Сырости и её зловредной сестрицы Ржавчины ( с близкими и вечно голодными родственницами по матерной линии Коррозией-унд-Разрухой ),— ну да это ничего, это не страшно — я плотно затягиваю клапан, затем водружаю рюкзачок с баллонами на плечи, прикуриваю сигаретку — и возвращаюсь в грот, где из-под плиты слышится приглушённое чертыхание моих преследователей.

: Картина почти аллегорическая — “Туженики...”,—

: Дятлы. И мне становится смешно. А потому, когда труды их подходят к концу — мне-то отсюда, со своей стороны это хорошо видно; да и рассчитал я, опуская плиту, чтоб им с их способностями минут на десять работы было — им работы, а мне сигаретку выкурить, да рюкзачком столь нужным оснаститься,—

— когда старания трудов их подходят к концу, я со смехом бросаю в расширяющуюся меж нами щель как раз догорающий бычок — и он красивым таким фейерверчиком рассыпается искорками о чью-то несвоевременную лысину ( “попал, между прочим”,— цитирую я по этому поводу, ибо “попал — звучит гордо!” ),—

— и мы возобновляем нашу игру:

“Преследование”.

: “Гонки-под-горизонталью” —

— под линией горизонта то есть.

РЕМИНИСЦЕНЦИЯ I.

..: очень сложно объяснить, почему я взялся за перо и пытаюсь описать наши далёкие события. Порой мне и самому становится это не ясно. < Я, толком не прочитавший в своей жизни ничего путного ­— и вдруг в роли писателя... >

: «ПИ-ИТ-САТЕЛЯ...» — как, возможно, протянул бы, увидев эти строки, Сталкер. Милый “майн кайф любер люмпен” Егорова,—

«ЧУКЧА — НЕ ПИСАТЕЛЬ!!!» — рявкнул бы по этому поводу сам Сашка, окажись рядом.

— А Пищер бы промолчал. Только усмехнулся: не зло, не презрительно... А так. Просто.

: Я по-прежнему не могу его понять. Всё ещё не могу. То есть порой мне кажется, что я его понимаю... Но это быстро проходит. Как наваждение, как фокус,—

— Что-то в нём есть: неуловимое, двойное; нет — как калейдоскоп; повернёшь иначе — и всё вновь, и уходит в бесконечность... Бесконечность. Словно наложение волн ——

“И н т е р ф е р е н ц и я”,

: Тяжёлое слово. Его.

В калейдоскопе — три грани и стекляшки внутри ( между ).

: Пищер — не стекляшка.

В нём словно... Да, вот это слово: в нём словно три человека, три грани; чуть иная ситуация, поворот...

— Нашёл. Да. Правильно.

И лёгкий полёт — со звоном.

..: Но я не знаю, что могли бы сказать эти “трое”, прочитав мои записи. Не могу себе представить — как невозможно представить заранее следующий узор калейдоскопа. Тут гадай, не гадай...

— Но эти “трое” не дают мне покоя. И я вернусь к ним позже:

Потому что бывают ситуации, когда не думать — нельзя, и не писать — невозможно; но наступает момент — должна стоять точка, запятая, тире — пауза; и я откладываю тетрадь и ручку, чтобы вернуться к ним позже.

— Позже: через несколько недель, лет, месяцев.

Потому что не писать — невозможно:

— После очередного невозвращения в Ильи.

— После отъезда Керосина и Пищера.

— После визита Сталкера: вдруг, спустя столько тысяч лет, чуть-ли не через окно ( точнее — балкон: я живу на втором этаже ) в два часа ночи с сумкой пива и бутылкой столь милого его сердцу “ПАРТ-(‘АРТ)-вайна” в руке,— уже изрядно навеселе...

... или после очередного “неразговора” по телефону с Егоровым. “Неразговора” — это не в обиду ему, то есть тебе, Сашка — просто говорить ты теперь не желаешь ни о чём, кроме как о своих “КАН-пьютерах”,— а мне уж, извини, ещё в школе казалось, что и в двоичном коде одно число — лишнее; слишком оно всё... Как бы сказать: запутывает?..

: Такой уж я, видимо, человек — недоразвитый, может; несовременный — но что тут поделаешь?.. Какой есть.

: Какой был. Может, я и становлюсь лучше — может быть.

: Расту. Прозреваю —

— теперь. Обращаясь к вашим давним словам, разговорам. Спустя столько тысяч лет...

: ОДИН. И кажется, что — п о с л е д н и й .

..: Только сейчас начинают доходить ваши слова, разговоры, споры, стихи, песни,— наши долгие ночи у костров – и такие краткие дни общения!..

— Каким же я всё-таки был...

Перейти на страницу:

Все книги серии Триптих

Похожие книги

12 великих трагедий
12 великих трагедий

Книга «12 великих трагедий» – уникальное издание, позволяющее ознакомиться с самыми знаковыми произведениями в истории мировой драматургии, вышедшими из-под пера выдающихся мастеров жанра.Многие пьесы, включенные в книгу, посвящены реальным историческим персонажам и событиям, однако они творчески переосмыслены и обогащены благодаря оригинальным авторским интерпретациям.Книга включает произведения, созданные со времен греческой античности до начала прошлого века, поэтому внимательные читатели не только насладятся сюжетом пьес, но и увидят основные этапы эволюции драматического и сценаристского искусства.

Александр Николаевич Островский , Иоганн Вольфганг фон Гёте , Оскар Уайльд , Педро Кальдерон , Фридрих Иоганн Кристоф Шиллер

Драматургия / Проза / Зарубежная классическая проза / Европейская старинная литература / Прочая старинная литература / Древние книги
Заберу тебя себе
Заберу тебя себе

— Раздевайся. Хочу посмотреть, как ты это делаешь для меня, — произносит полушепотом. Таким чарующим, что отказать мужчине просто невозможно.И я не отказываю, хотя, честно говоря, надеялась, что мой избранник всё сделает сам. Но увы. Он будто поставил себе цель — максимально усложнить мне и без того непростую ночь.Мы с ним из разных миров. Видим друг друга в первый и последний раз в жизни. Я для него просто девушка на ночь. Он для меня — единственное спасение от мерзких планов моего отца на моё будущее.Так я думала, когда покидала ночной клуб с незнакомцем. Однако я и представить не могла, что после всего одной ночи он украдёт моё сердце и заберёт меня себе.Вторая книга — «Подчиню тебя себе» — в работе.

Дарья Белова , Инна Разина , Мэри Влад , Олли Серж , Тори Майрон

Современные любовные романы / Эротическая литература / Проза / Современная проза / Романы