Последняя колония

— Полетите вы оба, — поспешно сказал я, чтобы не дать вспыхнуть очередному скандалу. — Мы должны узнать как можно больше, и потому нужно пользоваться всеми возможными источниками. Манфред возьмет на себя правительство. Вы двое — средства массовой информации. Джейн — Специальные силы.

— Нет, — сказала Джейн. — Я остаюсь здесь.

Я удивленно взглянул на нее.

— Послушай, ведь это Специальные силы уничтожили флот конклава. И вероятно, знают больше всех остальных, вместе взятых, о том, к каким это привело последствиям. Джейн, мне нужно, чтобы ты все это выяснила.

— Нет, — отрезала Джейн.

— Джон, — вмешалась Савитри, — на нас только что напали. Должен же кто-то нормально и серьезно управлять колонией, пока вы будете в отъезде. Джейн должна остаться здесь.

За решением Джейн крылись еще какие-то соображения, но она не желала говорить о них и стояла молча, уставившись тяжелым взглядом в стену. Да и я не собирался здесь выяснять причины, которыми она руководствовалась. К тому же Савитри была, безусловно, права.

— Ладно. — Я махнул рукой. — У меня тоже найдется в этой конторе несколько знакомых, с которыми я смогу поговорить. Если, конечно, меня не отправят за решетку, как только я вылезу из шаттла.

— А вам не кажется, что ваше прибытие в сопровождении трех человек может вызвать подозрения? — спросил Трухильо.

— Нет, не кажется. Как-никак на нас только что напали. Я буду отвечать на вопросы комиссии. Так что вам, Манфред, придется прорываться в высокие кабинеты и требовать принятия безотлагательных мер по увеличению нашей обороноспособности. Причем сразу же. Беата представится нашим министром культуры; помимо встреч со своими знакомыми она попытается раздобыть побольше всяких полезных образовательных и развлекательных программ. Теперь мы можем ими пользоваться. Ну а Джанн как пресс-секретарь займется оповещением общественности о событиях первого года существования Роанока. Так что у всех вас имеются веские основания для поездки. Убедил?

— Убедили, — согласился Трухильо.

Кранджич и Беата одновременно кивнули.

— Хорошо, — сказал я. — Наш корабль прибудет через два дня.

Я поднялся, что во всех канцеляриях всегда означало окончание встречи. Мне хотелось задержать Джейн, но она выскользнула за дверь, опередив всех.

* * *

Когда я вернулся домой, Джейн сидела в кресле возле крыльца и гладила Варвара.

— Где Зоя? — спросил я.

— Она у Трухильо. Там собрались все друзья Энцо. Зоя, вероятно, заночует у Гретхен.

— Как она?

— Она потеряла любимого человека, — сказала Джейн. — Такое любому трудно перенести. Да, ей уже приходилось терять близких. Но сегодня впервые погиб ее ровесник. Ее друг.

— И к тому же ее первая любовь, — добавил я. — Что еще больше усложняет дело.

— Да, — кивнула Джейн. — Теперь все будет только сложнее и сложнее.

— Кстати о сложностях. Я хотел спросить, почему ты так решила? В смысле — не лететь на Феникс.

— Савитри все уже объяснила. То, что тебе нужно уехать, плохо само по себе. А ты еще и забираешь с собой Трухильо. Кто-то должен здесь остаться.

— Но дело не только в этом. Я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы понять: у тебя на уме еще что-то.

— Я не хочу нести ответственность за подрыв безопасности колонии.

— Интересно, каким же образом ты можешь ее подорвать?

— Ну, во-первых, как только я увижу этого ублюдка генерала Сцилларда, то сразу же сверну ему шею, — пояснила Джейн. — Вряд ли меня после этого оставят на свободе. Вот и получится, что колония останется без руководителя.

— Ты всегда отличалась практичностью, — заметил я.

— Что есть, то есть, — согласилась Джейн. — Наверно, это передалось мне от Кэти.

— Возможно.

Джейн очень редко говорила о Кэти; очевидно, непросто говорить с мужем о его первой жене, особенно в том случае, если ты выращена из ее ДНК. И если Джейн упоминала Кэти, это означало, что она чем-то очень серьезно озабочена. Я молчал — расспрашивать было бесполезно. Если она захочет мне что-то рассказать, то сделает это по собственной инициативе. А любой нажим только пойдет во вред.

— Я иногда вижу ее во сне, — сказала наконец Джейн. — Кэти.

— И что же ты видишь?

— Что мы с ней разговариваем. И она рассказывает мне о том, каким ты был, когда жил с нею, а я — о том, как мы живем с тобой. Мы говорим о наших семьях, о наших жизнях, о нас самих. Но когда я просыпаюсь, то не могу вспомнить никаких подробностей наших разговоров.

— Наверное, это расстраивает тебя? — предположил я.

— Нет, — покачала головой Джейн. — Пожалуй, что нет. Мне нравится говорить с нею. Нравится чувствовать связь с нею. Она — часть того, что я есть. Моя мать, моя сестра и я сама. Все вместе. Мне нравится, что она навещает меня. Пусть даже я знаю, что это только сон, мне все равно бывает очень хорошо от этого.

— Не сомневаюсь, что так оно и есть.

Передо мной, как наяву, предстала Кэти, на которую Джейн была так похожа, хотя и оставалась совсем другим человеком.

— Я хотела бы навестить ее когда-нибудь, — добавила Джейн.

— Сомневаюсь, что нам это удастся. Ведь ее уже давно нет на свете.