Последняя командировка

– Товарищ министр, я отдал этой системе не только свою молодость и здоровье, я отдал все, что у меня было. В отношении меня два раза возбуждались уголовные дела, меня пытались дискредитировать не только преступники, но люди из системы МВД, КГБ и прокуратуры. Тогда все было ясно, кто враг, а кто друг. За все время, что я работал в МВД, несмотря на все эти обвинения в свой адрес, тем не менее, ни один из руководителей МВД не решился меня наказать. И вдруг, меня лишают очередного звания, которое я думаю, что заслужено заслужил. Я все бы понял, если бы я действительно что-то нарушил и не стал бы хлопать дверью, но получать выговор на ровном месте, не совершив ничего противоправного, это уже выходит за все разумные рамки.

– Как это так? Твой подчиненный пьянствует, неделями не выходит на работу, а ты на все это молча, смотришь, разве это все правильно? Доходит до того, что он стреляется из табельного оружия. Да за такие вещи не то, что выговор, увольнять нужно, я так думаю.

– Может вы и правы, товарищ министр, однако, ни этот самоубийца, ни его подразделение в мою сферу деятельности никогда не входило. Это начальник Управления Вдовин, после самоубийства Хмелева, придумал это распоряжение, и оформил это все задним числом. О том, что Хмелев «сидит на стакане», я неоднократно лично докладывал ему, однако, тот никаких мер к этому не принимал. Именно об этом, я доложил сотруднику инспекции по личному составу, который проводил служебное расследование, однако, он не стал проверять мои показания, посчитав их ложными. Я рассчитывал, что изложенные мной моменты будут учтены в заключение служебного расследования, однако, их почему-то там не оказалось.

Абрамов закончил говорить и посмотрел на раскрасневшееся лицо министра. Немного подумав, он произнес:

– Ты же знаешь, лес рубят, щепки летят. Ну, не разобрались в этом люди, ну, вышла это недоразумение, что теперь, нам всем стреляться, что ли? Сейчас квартал закончится, и я отменю этот приказ, и мы снова направим твои документы в Москву. Получишь ты свое знание, пусть на полгода позже, но получишь, я тебе это обещаю.

– Дело не в звании, товарищ министр. Не каждый подполковник становится полковником, как-то сказал мне один из генералов. Дело в другом. Дело в нравственности, товарищ министр. Я не хочу работать с этими людьми, которые не имеют совести и то, что раньше называлось офицерской честью. Это подлецы и дышать с ними одним воздухом, ходить по одним и тем же коридорам и делать вид, что ничего не произошло в этой жизни, я просто не могу. Прошу вас, товарищ министр, удовлетворить мою просьбу.

Министр отодвинул в сторону его рапорт и, взглянув на Виктора, коротко произнес:

– Идите, Абрамов, я подумаю над вашей просьбой .

Виктор поднялся со стула и направился к двери.

– Минутку, Абрамов? – обратился к нему министр. – Как ты смотришь на то, если я переведу тебя в другое подразделение?

– Отрицательно, товарищ министр. Я всю свою сознательную жизнь проработал в уголовном розыске, и менять свою работу на другую, никогда не думал, – ответил Виктор. – Разрешите идти?

Министр, молча, махнул рукой, и он вышел из его кабинета.

***

Абрамов вышел из кабинета министра и столкнулся в приемной с начальником Управления уголовного розыска Вдовиным, и Гафуровым.

– Привет Виктор Николаевич, – произнес Гафуров и протянул ему руку. – На ловца и зверь бежит. Слушай, Виктор! У меня руководство из Москвы просит направить в их адрес развернутую справку по раскрытию этого убийства, а также по убийству «Циркуля». Ты знаешь, я запросил оперативно-поисковое дело, но в нем, не оказалось ни одной твоей справки. Подскажи, где я могу их взять?

– Странно, Гафуров, странно. Ты же чуть ли не месяц жил вместе со мной в этом Мензелинске. Я же каждый день докладывал Владимирову о результатах своей работы. Ты же присутствовал на всех этих заслушиваниях.

– Чего здесь странного? Мне, что нужно было конспектировать все твои доклады?

– Я, не знаю, что тебе сказать по этому поводу. Я справок не писал, так как хорошо знал, что мне предпринимать по раскрытию этого убийства.

– Слушай, ты сейчас все равно ничем не занят. Может быть, ты напишешь для меня эту справку, бутылка с меня.

Абрамов невольно усмехнулся. Заметив его кривую усмешку, Гафуров произнес:

– Ты, что улыбаешься? Я серьезно прошу тебя мне помочь.

– Извини, не могу. Ты уж сам постарайся ее написать. Вы с Вдовиным молодые, за вами будущее розыска. А, мы старики, должны потихоньку уйти, чтобы не загораживать вам солнце.

– А, ты Виктор Николаевич, злой. Прощать людей не умеешь.

– Извини, Гафуров. Сейчас жизнь такая, стоит один раз сделать человеку добро, так сразу же приобретаешь статус слабого человека, которого свободно можно ломать и заставлять делать не свойственные ему дела.

– Значит, нет?

– Ты, угадал. Нет.

Виктор развернулся и молча, направился к двери.

– Козел! – произнес кто-то из них.

Абрамов улыбнулся про себя. Ему уже было абсолютно все равно, что о нем думают эти два молодых руководителя.