Последняя комната

– Через полчасика и пойду, если ты не против, – ответил Николай, взглянув на огромные напольные часы, стоявшие в углу вестибюля.

Он зашёл в комнату, на двери которой была табличка с надписью "Помещение охраны" и, опустившись на диван, прикрыл глаза. Так Николай просидел несколько минут, размышляя о том, чем необходимо будет заняться в предстоящие три дня отдыха. Получалось, что особых дел, в общем-то, и не было. Надо бы заняться подготовкой машины к зиме – старенькой отцовской "Волги", но это может и подождать. Машиной Николай практически не пользовался с момента развода с женой.

Почувствовав, что уже пора, он нехотя поднялся и вышел из комнаты.

– Ну, счастливого пути, – пожелал Михаил и, протягивая рацию, добавил: – На, Коля, держи связь по ходу дела и надолго не пропадай.

– Спасибо, друг. Не скучай и не хулигань тут без меня. К утру появлюсь.

– Э, хорош шутить, – разыграл возмущение Михаил, – я сегодня первым в люлю, так что не больше десяти минут.

– Постараюсь уложиться в час, – ответил Николай. И, предупредив очередное недовольство со стороны напарника, он закончил: – Ладно, пробегусь как обычно, не боись, дорогой.

Все охранники прекрасно знали, что обход по так называемому внутреннему периметру занимал обычно не более 15 – 20 минут. Но если не побалагурить хоть изредка по какому-нибудь поводу, то от однообразия работы можно сойти с ума.

Скорее всего, поэтому такая полушутливая манера общения сложилась между Николаем и Михаилом с самого первого совместного дежурства.

"И минуло с тех пор уже четыре года", – с некоторой грустью подумал Николай.

Время летит, в апреле ему стукнуло пятьдесят. За плечами военное училище и Академия, неплохой послужной список. А потом вдруг конфликт с начальством, досрочное увольнение в запас с мизерной пенсией и, в конце концов, невероятно популярная в последние годы работа охранником.

Если добавить недавний развод с женой и не очень тёплые отношения с дочерью, картина вырисовывается весьма печальная.

На лифте Павлов поднялся на последний, четвёртый этаж и, нажимая на ручки расположенных слева и справа дверей, начал, как говорили охранники, "накручивать круги".

Это незамысловатое выражение было обусловлено архитектурной особенностью здания Комитета, которое представляло собой как бы вытянутую букву "о". На каждом из четырёх этажей коридор делал круг и заканчивался выходом на лестничную площадку с лифтом. Затем по лестнице надо было спуститься ниже и проделать тот же путь по кругу, но уже на другом этаже. Особое однообразие процедуры и было обусловлено именно этим повторяющимся движением по кругу. Нужно было убедиться, что все работники покинули здание, кабинеты закрыты, лишний свет погашен, в туалетах и курилках ничего не течёт и не горит. Работа, с которой справился бы и ребёнок, оплачивалась соответственно.

Николай помнил, что сегодня необходимо было особенно тщательно всё проверить. Ведь впереди выходные, и если в эти дни обнаружатся какие-нибудь "проколы", то с их устранением могут возникнуть проблемы. Время обхода, конечно, затянется, но Мишка, как говорится, "поймёт и простит".

Наконец Николай спустился в подвал. Это мрачноватое, с низкими сводчатыми потолками помещение, которое Николай называл не иначе как "казематы" нужно было тоже осматривать и проверять.

Тот же коридор, что и на верхних этажах, только уже, с овальным потолком и множеством проводов, кабелей, труб и трубочек, тянущихся вдоль одной из стен. Трудно было даже предположить, с чем связано такое их количество и для чего они вообще предназначены.

"Движешься будто по отсекам подводной лодки", – не раз приходило в голову Николаю.

Здание было старинное. Верхняя его часть многократно перестраивалась, а фундамент и этот подвал оставались прежними. На первом этаже в прошлом веке располагались торговые ряды, по большей части рыбные. На этажах кое-где ещё сохранились гипсовые барельефы с изображением морских коньков, налимов, осьминогов и прочих морских обитателей.

В подвале же, в разное время, что только не скрывалось от глаз людских. И производственные мастерские, и склады, и типография, и общежитие и Бог знает, что ещё за столько-то лет.