Последняя крепость

И сразу же все мировые агентства сообщили о вторжении армии Израиля в лагерь мирных беженцев, сразу же многие видные деятели гневно потребовали от США взять все в том регионе под полный контроль. И под словами «полный контроль» во всех странах явно имеют в виду действительно полный, когда здесь не будет других воинских соединений, кроме американских.

Стивен краем глаза поглядывал и на Марию, разом забурливший зал волнует мало, эта женщина сейчас ценнее всего Израиля. Мария же напряглась и смотрела неотрывно, пока не пошли новости о роскошной выставке бюстгальтеров в Париже.

Одернувшись, наткнулась на прямой взгляд Стивена. Спросила недобро:

– Рад?

– Чему? – спросил он оскорбленно. – Люди не должны гибнуть!

– Требованиям, чтобы ваши янки и здесь все загребли себе.

Он покачал головой:

– Мария, ты не заметила, что мы никогда ничего не гребем? У нас еще в те древние времена, когда создавались Штаты, прямо в Конституции записали, что не имеем права захватывать чужие территории!.. Или ты думаешь, не могли бы присоединить Канаду с севера, а Мексику – с юга, чтобы весь северный континент принадлежал только нам?.. И вообще захватывать и называть своими территориями всякие там кубы, пуэрто-рики и даже всю Южную Америку?.. Извини, но это не нас тридцать семь лет требовали освободить оккупированные территории!

Она произнесла суховато:

– Захватывать можно и без формального присоединения к своей территории. Ладно, не будем об этом. Посыпь это мясо перчиком из желтой перечницы… Попробуй, а теперь посыпь из красной. Увидишь, как меняется вкус!

– А из белой? – спросил он.

Она засмеялась:

– Это соль. Правда, соль очень вредна… для американцев.

– Только для нас? – переспросил он. – А нам показывали место, где жена Лота превратилась в соляной столб в наказание за то, что оглянулась. Мораль: на прошлое нельзя оглядываться, нужно идти вперед и вперед!

Она снова засмеялась, уже без отчужденности в голосе:

– Ты еще не безнадежен, если что-то запомнил из нашей истории. Только выводы делаешь странные.

– Это сказал гид!

– Наверное, он из Америки. Сейчас вас здесь столько, что от американцев в глазах рябит! Чего бы вам не двинуть так же скопом, скажем, в Индонезию?

– Зачем? – удивился он.

Она пожала плечами:

– А сюда зачем? Там хотя бы на крокодилов смотрели. Или с индонезийками бы спали, экзотика!.. А здесь вас столько, что одним присутствием начинаете размывать Израиль. Скажи честно, очень вас достает существование моей страны?

Она спрашивала спокойно, чересчур спокойно, даже не смотрела в его сторону, а наблюдала, как официант наливает в ее фужер вино, но потом взяла за тонкую ножку и взглянула поверх его края на Стивена так, как если бы смотрела вдоль ствола пистолета.

Сердце его стукнуло чаще, но внутренний голос предупредил строго: спокойно, не опережай, не горячись, и он тоже пожал плечами.

– Она всех достает.

– Знаю, – ответила она. – Но остальные лишь скрежещут зубами. Да еще фигу показывают в кармане.

– Верно, – согласился он, – вся мощь теперь только у нас. Видишь ли, я не политик. Скажу как простой обыватель, как рядовой гражданин Америки, который верит в Бога, в справедливость, в равенство всех людей перед Богом и законом… По справедливости человечество не может допустить существования Израиля…

– Почему? – ответила она напряженным голосом.

– По тем причинам, которые я перечислил. А еще в вашей древней доктрине, от которой вы не отказались, кстати, заложено достижение абсолютной власти Израиля над всеми народами.

Она поморщилась:

– А достижение всемирной власти США – это нормально?

Стивен покачал головой:

– Сама знаешь, это всего лишь полемический выпад, чтобы меня уесть. Власть Израиля – это именно Израиля, а власть США… что такое США? Это не страна, не народ, это тот строй, при котором большинство населения желает жить. Возжелает жить иначе – США тут же изменится. Повторяю, США – это олицетворение желаний самих жителей. А Израиль – это древняя воля, которая подчиняет все. И которой вы подчиняетесь, хотя многие требования звучат просто нелепо.

– На взгляд непосвященного, – ответила она. Ощутила, что звучит чересчур высокопарно и напыщенно, поправилась: – Так на взгляд первоклассника выглядят формулы высшей математики. Немногие в них видят смысл, но именно эти формулы создают турбины, космические корабли, проникают в тайны атома…

Он улыбнулся, смолчал, что-то слишком в разговоре с красивой женщиной воспламеняется от какой-то ерунды. Не потому ли, на самом деле, что подсознательно жаждет с нею разделять не только ложе, но и все-все, что может встретиться.

Нам встретиться, подумал внезапно. Не ей и мне поодиночке, а нам.

– Что с тобой? – услышал он ее участливый голос.

Он пробормотал:

– Да вроде бы…

– Ты побледнел, – объяснила она. – И вообще у тебя вид такой, будто увидел привидение.

– Ну, – ответил он и попытался улыбнуться, – вряд ли я испугался бы так привидения.

– А что тебя пугает?

Она смотрела участливо и в то же время требовательно. Он глубоко вздохнул, сглотнул ком в горле и ответил так, будто бросался с высокого моста с темную воду: