Последняя крепость

В отличие от рядовых обывателей он прекрасно знал, что это только по гангстерским фильмам Аль Капоне, Джон Диллинджер и Лански – величайшие гангстеры мира, итальянцы, а самая могущественная мафия в США – итальянская коза ностра, на самом же деле все лидеры преступного мира были и остаются евреями.

Само создание и существование Израиля во многом состоялось благодаря деятельности преступных организаций, из которых выделялся огромный синдикат с базой в Нью-Йорке, который был одним из самых могущественных и жестоких в истории США. Он специализировался на заказных убийствах, и на его счету были сотни смертей, кражи сотен миллионов долларов. Газета «Ньюсуик» сообщала: «Каждый год Лански и его сообщники вкладывают огромные суммы денег в израильские фонды. Правительство боится потери миллионов долларов незаконных денег, которые сначала отмываются бандитами, а затем переправляются в израильский бизнес и промышленность».

Журналист Джек Ондерсон поднимал этот вопрос в «Вашингтон пост»: «Это взятка мировых размеров, она берется из нечестных предприятий в США и отмывается перед тем, как попадает в Израиль». Герц собрал и коллекцию фильмов, из которых не самое последнее место занимает голливудский хит «Багси» о самом жестоком и кровожадном убийце, правой руке Лански, в котором еврейского гангстера играет Уоррен Бетти с его чисто англосаксонской внешностью. Естественно, это приятнейший молодой человек, привлекательный романтик с самыми чистыми идеалами. Сценарий к фильму написал Джеймс Тобак, а режиссер – Барри Левинсон.

Разумеется, все данные на этих сценаристов, режиссеров и прочих-прочих, хасиды они или нет, вот в этой папочке. И когда операция все-таки начнется… а она начнется, иначе Бога нет, то всех их свезут в хорошо охраняемые лагеря. А сейчас уже надо продумать меры, чтобы они из этих лагерей не вышли.

Уже знакомый сержант принес кофе, соки, молоко. Каждый взял свое, только Ваучер запросил минеральной воды. Гартвиг, демонстрируя знание предмета, напомнил веско, что во всех пророчествах каббалы сказано, что тот, кто в последние дни Иерусалима будет им управлять, станет властелином мира. И все израильтяне живут этой мыслью, этой идеей. А если учесть, что иудеи – люди идеи, в отличие от людей вещей Запада, то нужно не только захватить Иерусалим, но и, увы, стереть с земли.

– Мы должны смотреть в будущее, – сказал он твердо. – Будущее – это звезды, это города на всех планетах, это расцвет всех возможностей человека… Какие камни древности? Для них в том чистом сверкающем мире науки и техники места нет, это точно.

Ваучер бледнел, краснел, покрывался синими пятнами. Остальные держались лучше, однако напряжение в помещении сгущалось так, что под потолком начали собираться тучи.

Бульдинг, непоколебимый, как австралийский континент, проговорил упрямо:

– Мы не можем игнорировать факт, что практически все банковские махинации контролируются евреями. Евреями и целыми еврейскими организациями. В том числе отмывание преступных денег, торговля наркотиками… и кое-что похлеще, похлеще! Не надо на меня смотреть такими глазами, не надо. Я знаю, что говорю. И на каждое мое слово – вот ссылка. Еврейская мафия правила всем преступным миром Америки в старые времена, правит и сейчас. Но сейчас в руках преступных организаций такие средства, что превышают бюджеты некоторых европейских стран! Это уже не просто беспокоит в преддверии, так сказать, возможной операции «Эллинизация».

Бергманс произнес задумчиво:

– Но, по слухам, правительство и верхушка организованной преступности достаточно срослись, чтобы вполне доверять друг другу.

Бульдинг нахмурился:

– Это вы на что намекаете?

– Просто передаю то, что говорят в широких народных массах.

– Спасибо, – сказал Бульдинг язвительно. – Вам из вашего лимузина слышнее, о чем говорит народ, чем мне.

– Не сомневаюсь, дорогой Бульдинг. Вы, кстати, тоже вроде бы правительство!

Бергманс покачал головой:

– Я чуть ли не единственный человек в правительстве, который не интересен никакой мафии. Кстати, это у вас не навязчивая идея видеть везде козни и заговоры? Так ведь можно, подозревая всех, настолько расширить список подозреваемых, что не сможем сконцентрировать усилия на действительно важных направлениях! Мы то и дело получаем сигналы о высадке крупных отрядов боевиков, специально обученных где-то в Европе, о сверхнеуловимых киллерах, что получили задание убить нашего премьера и сорвать мирный процесс. О готовящемся морском десанте сирийцев, о зомбированных полицейских из охраны высокопоставленных лиц, что в нужный момент по сигналу повернут оружие против тех, кого охраняют… Все оказывается чепухой, если не считать шахидов-одиночек, но и тех мы научились либо вылавливать, либо расстреливать до того момента, как они приведут в действие взрывное устройство…

Бульдинг сказал с величавым спокойствием:

– Это моя работа – подозревать всех.

Ваучер вздохнул, поинтересовался жалобно:

– Надеюсь, дорогой Жан-Поль, хоть меня не подозреваете?

– С какой стати? – удивился Бульдинг. – Конечно же, подозреваю.