Последняя крепость

– Это же евреи, – ответил за Стивена враждебно Герт. – Считают себя богоизбранным народом, а мы все – дерьмо. С нами считаются поневоле, когда заставляем. Для Израиля главная проблема не разбомбить атомный реактор, а спастись от ответного удара. Авианалет иранских ВВС отобьют, понятно, однако от ракетного удара так просто не уйти, несмотря на всю их мощь ПВО. У Ирана есть ракеты «Шихаб-3», у них радиус – две тысячи километров. Все их ну никак не сбить.

Стивен кивнул, покачал головой:

– Думаю, ничего не случится. Вовсе не потому, что иранский ядерный реактор работает под нашим наблюдением. Просто операция, ребята, начнется вот-вот. Точную дату никто вам не назовет, но вы сами увидите ее приближение…

Рихард хохотнул:

– Ну да, бомбы, что ударят по бункерам, уж как-то да разбудят!

– Думаю, – сказал Стивен, – после авианалета получим приказ к действию через полчаса-час. Первый удар наносим своими силами, затем подходит подкрепление. Для въезда в Израиль через Иорданию и Египет есть несколько КПП, там стандартные визовые правила, так что проблем у второго эшелона не возникнет. Тем более что ввиду особого случая на этот раз на всех КПП будут наши люди.

Вильдор сказал ликующе:

– Это значит, можно сразу на танке?

Стивен поморщился:

– Еще скажи, с каменным топором. Операция будет бесконтактной. Повторяю для тугослышащих: сперва хирургические удары умными бомбами, а затем мы занимаем пункты связи и устанавливаем на крышах высотных домов пулеметы. Вот и все… в общем.

Герт спросил деловито:

– А со стороны Иордании?

– Там три пограничных КПП, – ответил Стивен, – на мосту Алленби в районе Иерихона, Арава к северу от Эйлата и еще один на мосту шейха Хусейна на реке Иордан севернее Бейт Шеана. Этого для нас вполне достаточно.

– Тем более, – сказал Вильдор понимающе, – что и там будут наши люди?

– Естественно, – ответил Стивен серьезно, не принимая легкомысленного тона. – Последняя военная операция человечества должна быть безукоризненной. Помните, войдет во все учебники! Не только военные. Детишки будут о ней читать в букварях, как о последней войне, после которой настали вечные миры и щасте.

Глава 2

О последней войне, вспоминал он на обратном пути. У каждого народа свои великие и победоносные войны, свои победы и свои великие подвиги, которыми гордятся.

Японцы, к примеру, любят горделиво рассказывать о самураях и кодексах чести, русские всякий раз упоминают, что бросались грудью на дзоты, шли на таран, кидались под танки, обвязавшись гранатами, для французов гений всех времен и народов – Наполеон, а вот иудеи вроде бы никогда никаких побед не одерживали, в этом Стивен был уверен, пока во время длинного перелета через океан не пролистал бегло историю евреев.

И было такое, что засело острой занозой. В детстве и юности часто читал книги на историко-патриотическую тему. О том, как первопоселенцы отважно дрались с индейцами, а когда враги наседали, то, чтобы не попасть в руки этих дикарей, отважно вонзали себе в грудь кинжал, бросались со скалы или в реку. Конечно, сдавшихся всегда неизмеримо больше, и во времена войны с индейцами, и с англичанами, и с немцами, но все равно как хорошо было в детстве петь: «Никогда-никогда-никогда янки не сдадутся!»

Каждый случай отважного поведения становился предметом гордости, ибо народ, где есть люди, способные жертвовать собой, имеет будущее. Но вот обыденный случай, о котором не так уж и многие знают, который никак не отмечается. В 70 году римские войска окончательно подавили восстание евреев, только около тысячи зелотов сумели бежать из Иерусалима в крепость Мосаду и укрепились там. Три года римляне вели осаду и предпринимали попытки взять Мосаду, но, хотя их было около 15 тысяч легионеров, это оказалось непросто. День и ночь римские инженеры сооружали тяжелые катапульты и тараны, наконец двинулись под прикрытием «римских черепах» к стенам.

Судьба защитников была ясна: схваченных мужчин и женщин продадут в рабство. Собственно, это даже гуманно: ведь не перебьют же, не развешают на крестах, как всю армию Спартака, а просто продадут на невольничьих рынках, где из века в век продают тысячи и сотни тысяч невольников. Вон в одном Риме на каждого римлянина приходится по несколько рабов!..