Последняя крепость Рейха

Эрих Шёнфельдер, один из немногих выживших немцев, которые принимали активное участие в обороне Бреслау, вспоминал: «В этой преисподней вряд ли кому можно было помочь. Да и сама помощь была по своей сути бессмысленной… Наиболее сложно пришлось Песчаному острову. В местной церкви виднелась огромная пробоина от бомбы. Старая церковь Святого Винсента, в которой располагался надгробный памятник Генриху IV, была объята полностью огнем. В развалины был превращен монастырь Святой Урсулины. Около тридцати плачущих сестер молились на коленях перед разрушенным храмом. Они больше не понимали этот мир. Словно маяки огнем в ночи пылали две башни собора. Зарево пожарищ было видно далеко за пределами Бреслау. Словно огненные капли в воде, в которой отражается буйство пожаров, рушатся выгоревшие куски башен. Старый Бреслау перестал существовать».По приблизительным подсчетам, только за 1 апреля 1945 года на город было сброшено около 5 тысяч бомб. На второй день пасхальной недели усиленные бомбардировки временно прекратились. Но это отнюдь не остановило многочисленные пожары. Ночью бомбардировщики сменили самолеты «У-2», которые за характерный звук работающего двигателя были прозваны немцами «швейными машинками». Из этих небольших советских самолетов трассирующими пулями с небольшой высоты производился обстрел улиц.

Церковь Святого Винсента, уничтоженная пожарами

Горит один из кварталов Бреслау

Пожары в Бреслау в первых числах апреля 1945 года были настолько сильными, что в городе стали плавиться даже камни. Хуго Эртунг в своих дневниках так описывал события пасхальной недели: «Накалившись от жары, начинает звонить колокол. Пасхальный звон Бреслау. В нашем дворе неистовствует огненная стихия. В раскаленных вихрях почти моментально тает древесина. Столпы огненных искр возносятся к небу, чтобы упасть на соседние крыши и дать жизнь новым пожарам. Весь второй день Пасхи ознаменован огненным кошмаром».Один из евангелических священников вспоминал о тех днях: «Мы верили, что для нас пришел час Страшного суда».Сложно даже предположить, насколько невыносимым было положение мирных жителей города. Хуго Эртунг сообщал: «Мы ходим вечно сонные и грязные. Насос больше не может подавать воду, и наши глаза изъедены дымом. У всех в голове одна мысль — быстрее бы это закончилось».Когда настал вечер 2 апреля, весь центр города был выгоревшим.