Последняя крепость. Том 1

— Да, в Своде законов королевства нет ни слова о Высоком Народе, — заторопился первый королевский министр. — Но там ясно сказано: если найдутся такие, кто будет чинить препоны делам государственным, если будут они уличены в этом, да считаются изменниками королевства, да падет на них королевский гнев. А если вина их особо тяжка, да будут они умерщвлены казнью жуткой, каковой король посчитает нужным подвергнуть их, — без запинки воспроизвел по памяти Гавэн текст закона. — Высокому Народу подданные великого Гаэлона обязаны победой над войсками узурпатора престола! — повысил голос первый королевский министр. — Высокий Народ, совершив столь благородный поступок, и сейчас не оставляет нас своей милостью! Заключение и поддержание союза с Высоким Народом — жизненно необходимо Гаэлону! И скажите мне, уважаемые сэры, разве почитание Высокого Народа — не есть государственное дело?

Первая и вторая ступени зашумели бессвязно, но явно одобрительно. Члены Королевского Совета с третьей ступени высказались более конкретно:

— Истинно так!.. Не может быть по-другому!..

— И скажите мне теперь, — закончил Гавэн, — оскорбление досточтимого Лилатирия, сына Высокого Народа, героя войны с узурпатором гаэлонского престола, возлюбленного брата нашего королевства, — не деяние ли, могущее привести к разрыву союза с Высоким Народом?

Реакция зала, последовавшая мгновенно, была единодушной и бурной:

— Истинно так!

Король медлил. Гавэн выжидающе посмотрел на него. Тот ответил тяжелым взглядом. В глазах первого министра мелькнуло удивление. Он словно говорил: «Я обвинитель и делаю только то, что должен…»

— Два обвинения, — повторил король. — Неподчинение королевской воле. Измена королевству.

Король прервался, и первый министр тут же воспользовался этой паузой:

— Оба обвинения в равной степени тяжки. Оба караются смертной казнью…

— Поэтому вина обвиняемых… — вступил снова Эрл, — должна доказываться тщательно, и приговор выносится только в том случае, если не осталось никаких сомнений, что преступления действительно свершались.

Король едва заметно побледнел. Кажется, уверенность в том, что все обойдется благополучно, покинула его. Дело, которое представлялось нетрудным, обернулось какой-то неожиданно пугающей стороной.

— Итак, уважаемые и благородные сэры… — начал говорить Гавэн, но Эрл прервал его:

— Братья! — громко произнес он, глядя на болотников и Оттара как-то… просяще. — Я верю в то, что вы разъясните нам происшедшее и снимете с себя ужасные эти обвинения. Я знаю, что в помыслах ваших не было и не могло быть злых намерений… И я всем сердцем с вами, братья. Но Долг короля — это Долг короля. И поэтому я обязан теперь спросить вас о поступках, совершенных вами. Я обязан выслушать вас и отлущить ложь от правды в словах ваших. И вынести приговор.

Король смотрел на болотников, но болотники молчали.

— Рыцари Болотной Крепости никогда не лгут, — буркнул Оттар. И заткнулся.

— Пришло время говорить, — мягко подсказал обвиняемым Гавэн.

Болотники молчали. Молчали, не выказывая никакого беспокойства или страха. Точно вопреки общему мнению считали, что время говорить еще не пришло. Молчал и Лилатирий. В глазных прорезях его маски тлели алые огоньки, мерно и тускло — и нельзя было угадать намерений нежданно явившегося в Башню Правосудия представителя Высокого Народа… Он словно тоже чего-то ждал. И король, коснувшись отверделым взглядом болотников, а потом и эльфа, вдруг подумал о том, что и для Лилатирия, и для Кая с Гербом выдвинутые обвинения ровным счетом ничего не значат. А то главное — одинаково важное для всех, для людей и для эльфов — еще не было затронуто этим вечером в Судебном зале.

Порыв ветра хлестнул из окон. Тяжко загремели, заплясав, цепи, свисающие с потолка.

И тогда взорвался Оттар.

— Да чушь это все, брат Э… то есть ваше величество!.. Чушь! — вскричал он, потрясая кулаками поочередно на все четыре стороны. — Дичь просто! Какие мы злодеи-то? Какие? С чего нас к душегубам-то причли?! Ты и сам… То есть вы и сами помните, как мы ее высочество принцессу выкорябывали — вот из этого самого дворца, когда он кишел изменниками, будто труп червями! Сами помните, как этот Константин поганый в жены ее взять хотел, а мы — не дали ему сделать это! Как через весь Гаэлон продирались к Болотной Крепости, отбиваясь от псов Константина, по пятам нашим следовавших! И после этого мы — изменники?

— Вас судят не за это, — быстро проговорил Гавэн. — Вовсе не за это. Спрос за другое. И старые заслуги сейчас веса не имеют. Так ли, вашего величество?

— Закон есть закон, — глухо произнес король. — И Долг есть Долг, — совсем уж неслышно добавил он, словно обращаясь к самому себе.

— Закон! — воскликнул Оттар. Он тоже пару раз с некоторым удивлением оглянулся на безмолвствующих болотников. — Рази ж мы закон-то нарушали? Дело было так, ваше величество… Кто такой Бранад, мы и знать не знаем. У города Ардоба нас встретил отряд ратников — это да, было. Только еще раньше явился эльф — вот этот самый, я его, голубчика, запомнил…

Судебный зал вскипел шумом.