Последняя крепость. Том 2

— Бойтесь быть скучным, отважный юноша рыцарь Кай, — рассмеялась фрейлина, когда он закончил. — Неужели вы считаете, что все эти подробности могут заинтересовать даму?

— Вы задали вопрос, — ответил Кай. — И мой Долг — дать на него как можно более полный ответ. Таковы правила кодекса рыцарей Болотной Крепости Порога.

— Рыцарей Болотной Крепости Порога… — подвигаясь еще ближе, очень близко, мягко выговорила леди Гаина, и Кай понял, что она повторила его слова только ради того, чтобы прикрыть ими совершенное действие.

Сейчас Каю достаточно было лишь чуть наклонить голову, чтобы коснуться своими губами губ фрейлины. Аромат лаванды кружил болотнику голову, но в этом ощущении не было ничего неприятного. Леди Гаина смотрела Каю прямо в глаза, а Кай чувствовал, как все тело его обволакивает непривычная слабость. И в то же время сладостное напряжение мощно и невыносимо стискивало его пах.

Опять! Опять… И теперь это — сильнее, чем когда-либо. Вот уже год как он живет в пределах Дарбионского королевского дворца, и вот уже год как его тело начало восставать против разума, и с этим становилось все труднее и труднее бороться. Раньше это было как мгновенные вспышки; что-то обжигающе горячее — и вместе с тем невыразимо приятное — начинало ворочаться в его груди, животе и паху, как только кто-нибудь из придворных дам бросал на него особый взгляд. Кай приноровился гасить эти вспышки, переключая мысли на что-либо другое, но совладать с внезапным их возникновением он не мог.

Рыцарь прекрасно понимал природу того, что творится с ним. Но легче ему от этого не становилось. Напротив, влечение к противоположному полу день ото дня все больше мучило его. И наяву. И — чаще и сильнее всего — во сне.

В какой-то момент он решил обратиться за помощью к своим братьям.

— Как быть? — почесал в затылке Оттар, явно озадаченный вопросом Кая. — Да как… Ну… Это же естественно, как есть и пить. Главное тут не увлекаться. А то, понимаешь, они, заразы, лезут и лезут, и того не хотят знать, что у меня времени особо нет с ними валандаться. Ну, то есть поваландаться-то можно часок перед сном, но они-то не только этого хотят. Они целиком тебя зацапать норовят. Особенно последнее время, когда только и разговоров во дворце и во всем городе что о нашем Училище. Скажу честно, брат Кай, одолели они меня. А теперь, значит, и до тебя добрались. Чего доброго, и на брата Герба глаз положат… Х-хе-х… Заразы они и есть, да… Но и совсем без них мужику нельзя.

— Пища и вода нужны для поддержания жизни в теле, — возразил тогда Кай. — Голод является реакцией организма на необходимость получать питание. А этот голод означает телесное стремление зачать потомство… И стремление это слабо поддается разуму — вот что меня беспокоит.

— Ага, — поддакнул Оттар. — Разуму того… не поддается. Но плохого-то в этом ничего нет. То есть никому ты плохого не сделаешь, ежели поддашься похоти разок-другой, когда совсем невмоготу. Даже наоборот — хорошо сделаешь. И себе, и… ей.

— Во всем этом много… животного, — мрачно заметил Кай. — Нечеловеческого… И потом… это не является моим Долгом. А все, что не является Долгом, мешает мне исполнять Долг.

На такие доводы северянин не нашел ответа. Только молча развел руками. И Кай пришел с разговором к Гербу.

— Странно, что ты почувствовал это сейчас, — сказал старик, — а не пять-шесть лет назад. Впрочем, ничего странного… В то время, когда обычные люди постигают это, ты сражался с Тварями, приходящими из-за Болотного Порога, — все силы тела и разума были обращены к этой войне. Но от этого не уйти никому. Рано или поздно желание обладать женщиной настигает всякого. Это сильнейшая страсть из тех, что обуревают людьми. Некоторые говорят, что эта страсть правит миром.

— Как мне быть, брат Герб? — спросил Кай. — Желание… оно ослабляет меня. Оно тревожит мой разум. Оно делает мое тело сильнее разума, как и всякое желание, всякая страсть. Разве не со страстями нашими мы должны бороться, чтобы подчинить тело разуму?

— Да, — согласился Герб. — Издавна великие воины и великие маги усмиряли плоть — дабы оставаться великими. Но производить на свет подобных себе — должен каждый человек. Иначе человеческий род перестанет существовать.

— Должен? Долг… это категория разума. А страсть, что мучает меня, — это всего лишь разновидность телесного голода. Инстинкт, которому подчинены все живые существа.

— Закончи эту мысль, и ты получишь ответ, — улыбнулся Герб.

— Подчинив страсть к женщине разуму, я получу власть над этой страстью, — договорил Кай. — Я и сам понимаю… Но я спрашиваю — как достичь этого?

— Найди осознанную необходимость обладания женщиной, — ответил старик.

Кай задумался.

— Но в этом не может быть осознанной необходимости! — сказал он. — Кроме разве что стремления к продолжению рода…