Последняя крепость Земли

– Мне нужно найти Машу Быстрову, – сказал парень. – В городе искал, мне сказали, что где-то здесь живет, но где точно – никто не знает. Маша Быстрова.

Петруха с приятелями допили пиво, аккуратно поставили бутылки возле мусорного ящика и двинулись по дорожке через холм. Видать, к поселку.

– Я что-то не так сказал? – спросил парень.

– Ну… – протянул Лукич. – Все ты правильно сказал. Быстрову Машу.

– Вы ее знаете?

– Знаю, – кивнул Лукич. – У нас все ее знают. Машу. И маму ее знают, Елизавету Петровну…

Лукич достал из кармана серебряный портсигар, закурил. Парень терпеливо ждал продолжения.

– Ну, пока, – сказал Лукич и пошел с перрона.

– Где она живет? – спросил вдогонку парень.

– Не живет, – сказал Лукич, махнув рукой. – Разве ж это жизнь…

Но отцепиться от парня оказалось непросто. Минут десять, до лесу, парень шел молча следом за Лукичом, словно обдумывая что-то. Потом догнал и пошел рядом.

Идет и идет, его право. Никто не может ему запретить. Молча идет. Пусть и дальше идет, лишь бы с вопросами не лез.

Но Гриф как раз собирался вопросы задавать. Сейчас прикидывал только, по какому варианту строить беседу. Взять мужичка за кадыкастое горло, прижать его к дереву… хоть вон к той сосне, и подробненько выяснить, где живет Маша Быстрова со своей мамой. И почему это нельзя назвать жизнью.

Времени у Грифа было немного. Не исключено, что его уже хватились и ищут. Небольшой запас времени есть, но особо тянуть не стоит. Хуже всего то, что искать Машу приходится самым допотопным способом, без использования базы данных и агентского права на информацию.

Если бы самому Грифу поручили искать себя, он бы обязательно ткнулся в личные дела тех, с кем в последнее время общался свободный агент. И поинтересовался, не к родственникам ли погибшего «верблюда» отправился тот. А родственники были только у одного, у отставного подполковника Леонида Евсеича Быстрова.

В принципе, можно нарваться на «котов» прямо у Маши дома. Не самый лучший вариант.

Абориген не был расположен поговорить. Закурил третью от станции сигарету, смотрит под ноги, делает вид, что рядом никого нет.

– Мне нужно найти Машу Быстрову, – сказал Гриф.

– Ищи, – разрешил абориген.

Тропинка вышла к лесному озеру. На берегу, рядом с раскидистым дубом, отдыхали «земляне». Двое купались, остальные загорали. На секунду остановившись, абориген отбросил в сторону окурок и пошел к ребятам.

Да, подумал Гриф. Не хватало только разборки с местными борцами против инопланетного вторжения.

Стоять на тропинке в ожидании, когда мужичонка примет решение – натравливать мальчишек на пришлого или нет, – не хотелось. А что было делать? Мужичонка говорил торопливо, но тихо. Качнул головой в сторону Грифа.

– Машу? – переспросил Петруха в полный голос. – Этот, что ли?

«Земляне» встали с травы и, не одеваясь, пошли к Грифу. Спортивные, подтянутые.

Гриф вздохнул и поставил сумку на землю.

– Тебе зачем Маша? – с ходу спросил Петруха.

Спасибо, хоть не сразу ударил.

– У меня для нее передача от отца.

– У нее нет отца, – сказал Петруха.

Его приятели, не торопясь, взяли Грифа в полукольцо.

– Уже – нет, – подтвердил Гриф.

Мышцы на животе мальчишки напряглись, подрагивают. Зрачки чуть сузились. Грифу очень мешали очки, но их он пока решил не снимать.

Двое мальчишек выбрались из озера и подошли, замкнув кольцо вокруг Грифа.

Мужичок присел на лежащее на берегу бревно. Курил очередную сигарету. Нервничает. Заметно – нервничает. На перроне, когда метелили поклонников инопланетян, он был совершенно спокойным. Сейчас – нервничает. Это значило, что сам он считает ситуацию серьезной.

– Что значит «уже нет»? – спросил Петруха.

– Это значит, что вчера он умер. И перед смертью…

Петруха хмыкнул. Понятное дело, все это похоже на кинуху. Умирая, папа велел передать. А что делать, если все так и было?

– Через час электричка. До станции проводить? – спросил Петруха.

Он говорил короткими фразами с очень серьезным выражением лица. Деловито, подумал Гриф.

– А если я…

– Без «если».

– Вот так?

– Именно так. И не иначе.

Чушь какая-то! Серьезный человек, перед которым стоит очень серьезная проблема, вынужден терять время в бессмысленных препирательствах с местной шелупонью.

– Ты, часом, не журналист? – спросил Петруха.

Гриф промолчал.

– Он не журналист, Лукич? – спросил Петруха у мужичка.

– А хрен его знает. – Лукич выбросил окурок.

– А если журналист? – Петруха вроде даже засомневался. – Потом напишет про нас…

– Не журналист, – сказал Гриф. – Совершенно. Просто друг ее отца.

– А отец перед смертью адрес чего не шепнул? За тридевять земель, в тридесятом царстве…

– Мальчики, – сказал Гриф самым мирным тоном, каким только мог. – Не нужно цепляться к старшим. Если взрослый дядя задал вопрос, нужно вежливо ответить. А если другой взрослый дядя подбивает делать гадости – послать того дядю к хренам собачьим.

– Очки сними, – посоветовал Петруха. – Чтобы глаза не повредить.

Бить будет с левой ноги, подумал Гриф. Легко подпрыгнет и ударит. Действительно, может разбить очки и повредить осколками глаза. Ему так кажется.

– Как скажешь… – Гриф медленно снял очки.