Последняя кровь первой революции. Мятеж на Балтике и Тихом океане

Даже у видавших виды ценителей красоты отделка офицерских помещений вызывала восхищение. И было от чего! Адмиральский зал (в документации указан именно зал, а не салон!) был отделан красным полированным деревом. На стенах над диванами висели огромные зеркала в дорогих бронзовых рамах. Адмиральская приемная была полностью отделана ореховым и полированным деревом. Письменный стол – также орехового дерева, там же стояли волосяные стулья на пружинах и витые сафьяновые вольтеровские кресла. Адмиральская спальня тоже вся была отделана красным полированным деревом, а умывальник выполнен из итальянского мрамора. Кабинет и каюта командира корабля щедро обшиты ореховым деревом. Весьма дорогими сортами деревьев была отделана и кают-компания. Каюты офицеров обшиты тиком. Сама же планировка кают и их количество предусматривали пребывание на корабле большого количества важных особ. На камбузе и в жилой палубе была использована невиданная доселе в русском флоте кафельная плитка. Даже шлюпки «Памяти Азова» имели особые флюгарки с золочеными звездами.

Помимо героического наименования, кормового Георгиевского флага на фрегате было предусмотрено богатое и красочное носовое украшение, какого более не имел ни один корабль императорского флота: орден Святого Георгия в обрамлении георгиевских лент с бантами, императорской короны, лаврового венка и пальмовых ветвей. Эскиз украшения специально разработал летом 1887 года великий российский художник-маринист академик А.П. Боголюбов.

На «Память Азова» отбирали лучших из лучших. Служить на крейсере с самого начала считалось большой честью. Некоторое время его команду вообще комплектовали исключительно офицерами и матросами гвардейского экипажа, и только Русско-японская война впоследствии нарушила эту традицию.

* * *

23 августа 1890 года «Память Азова» вышел в свое первое плавание. По плану кораблю предстояло обогнуть Европу, пройти в Севастополь, чтобы принять там на борт наследника и затем направиться на Дальний Восток. Уже в самом начале похода, на переходе от Плимута до Мальты, корабль попал в сильный шторм. Фрегат благополучно выдержал шторм, уверенно выдерживая 14-узловую скорость, и показал хорошие мореходные качества. «Вообще фрегат оказался крепок и обладает довольно хорошими мореходными качествами в полном грузу, но все-таки короток для форсирования большой океанской волны», – писал командир корабля капитан 1-го ранга Ломен.

Боясь усиления Черноморского флота, турки, однако, отказались пропустить «Память Азова» через проливы, и цесаревичу Николаю пришлось поездом добраться до Пирея, где он и взошел на борт фрегата. Там же в охрану «Памяти Азова» вступил броненосный крейсер «Владимир Мономах» капитана 1-го ранга Дубасова. Пройдя Суэцким каналом, корабли взяли курс на Цейлон.

В октябре крейсер стал на якорь в гавани Бомбея, и цесаревич сошел на берег, где его ждала 42-дневная программа развлечений. Затем был переход в Японию. Там, в ходе посещения Киото, фанатичный самурай Тсудо Санцо совершил покушение на наследника российского престола. Получив ранение головы мечом, Николай записал в своем дневнике: «Я нисколько не сержусь на добрых японцев за отвратительный поступок одного фанатика».

Прибыв затем во Владивосток, цесаревич заложил железнодорожный вокзал и отправился в Петербург через Сибирь. Прощание Николая с офицерами и командой крейсера было очень теплым. Человек, совершивший большое плавание на корабле, навсегда роднится с ним. Спросите у бывалых моряков, и они с теплотой вспомнят корабли, на которых им пришлось на долгие месяцы, а то и годы уходить в океан. Именно поэтому будущий император Николай проникся к «Памяти Азова» особой любовью.

Одновременно с убытием цесаревича на «Памяти Азова» во Владивостоке произошла и смена командиров. Вместо внезапно заболевшего Ломена в командование вступил капитан 1-го ранга Бауер. В те же дни в честь состоявшегося полукругосветного плавания цесаревича фирма Фаберже по заказу Александра III изготовила два пасхальных яйца с миниатюрными моделями крейсера внутри.

На Пасху 1891 года Александр III подарил своей супруге Марии Федоровне одно из двух изготовленных пасхальных яиц с «секретом». Этим секретом была 5-сантиметровая моделька «Памяти Азова» внутри яйца. Второе яйцо, по возвращении домой, получил и сам Николай.

Стараясь загладить негативное впечатление от покушения самурая, по повелению японского императора для наследника русского престола японскими мастерами была сделана и модель «Памяти Азова» из черепаховой кости. Ее отправили в Петербург на крейсере «Адмирал Нахимов».

Осенью того же года в ходе инспекторского смотра крейсера «Адмирал Нахимов» в Кронштадте «государь изволил приказать принять подношение». Ныне эта уникальная модель хранится в фондах Центрального музея Военно-морского флота. Будучи в музее и знакомясь с реликвиями запасников, я в свое время познакомился и с этой моделью, которая не может не поразить уникальностью работы.